Соответствующим было и соотношение потерь. Например, только в районе станций Маньчжурия и Чжалайнор советские войска захватили 8 300 пленных, потеряв убитыми и ранеными всего 123 человека. Была также полностью потоплена китайская Сунгарийская флотилия. Общие советские потери, по официальным данным, составили 143 убитых, 4 пропавших без вести и 665 раненых. Китайцы только убитыми потеряли более тысячи человек.
22 декабря 1929 года в Хабаровске был подписан советско-китайский протокол, восстанавливающий то положение на КВЖД, которое существовало до 10 июля 1929 года. Дипломатические же отношения между СССР и Китаем были восстановлены лишь три года спустя, 22 декабря 1932 года, когда после японской оккупации Маньчжурии Чан Кайши нуждался в советской поддержке и готов был забыть советскую агрессию 29-го года.
За победу в советско-китайском конфликте Блюхер в мае 1930 года был награжден орденом Красной Звезды под номером 1. Особая Дальневосточная армия стала Краснознаменной. Всего же на посту командующего ОКДВА Василий Константинович пробыл девять лет — почти до самого ареста. О деятельности Блюхера на Дальнем Востоке вспоминает адмирал Н.Г. Кузнецов, в конце 30-х годов командовавший Тихоокеанским флотом. Со ссылкой на своего друга Григория Михайловича Штерна, одно время служившего в центральном аппарате военного ведомства, а позднее начальником штаба Особой Дальневосточной, Николай Герасимович процитировал наркома обороны Ворошилова: «Когда маршал Блюхер на востоке, там можно иметь войск на один корпус меньше». Климент Ефремович явно благоволил Василию Константиновичу. Крестьянская родословная и пролетарское прошлое делали Блюхера очень удобным героем для пропагандистского мифа. Награды и звания так и сыпались на него. В 1931 году Василий Константинович награжден орденом Ленина, в 1934-м на XVII съезде партии избран кандидатом в члены ЦК, а в 1935-м — удостоен звания Маршала Советского Союза. Любовь наркома к командующему ОКДВА кончилась только в августе 38-го, после хасанских событий.
Вместе с Блюхером в Хабаровске служил П.А. Ротмистров. Павел Алексеевич вспоминал: «Исключительное внимание В.К. Блюхер уделял повышению военнотехнических знаний командиров и политработников, уровня их личной огневой подготовки, считая, что только командиры и политработники, в совершенстве владеющие оружием, могут успешно обучать бойцов. Сам он отлично стрелял из всех видов оружия, умел даже готовить данные для стрельбы артиллерии с открытых и закрытых позиций. Василий Константинович часто и, как правило, внезапно появлялся на стрельбищах, лично проверяя результаты стрельбы командного и политического состава.
Делал это он по-своему. Узнав, какое упражнение по Курсу стрельб отрабатывается, просил оружие и вместе со всеми выходил на огневой рубеж. После двух-трех пробных выстрелов командарм вел огонь по-снайперски. И горький конфуз испытывал тот, кто рядом с ним стрелял плохо. Блюхер обычно лишь спрашивал фамилию командира и укоризненно говорил: «Как же вы, дорогой товарищ, можете обучать своих подчиненных, если сами так скверно стреляете?» Тот, конечно, сгорал от стыда. Зная, что командующий обладает превосходной памятью и в следующий раз обязательно спросит о нем, оплошавший в стрельбе настойчиво совершенствовал свою огневую подготовку».
Чувствуется, что Василию Константиновичу ближе всего была индивидуальная подготовка бойцов и командиров и вопросы тактики. Для полноценного осмысления оперативных и стратегических проблем и решения организационных вопросов в масштабах отдельной армии (фактически — фронта) ему не хватало общего и военного образования. Ни одной работы по военной теории или истории из-под пера Василия Константиновича так и не вышло. Да и насчет издававшихся им приказов трудно сказать, когда их авторами является он сам, а когда — начальники штабов.
В вопросах обучения Блюхер придерживался вполне мифологических взглядов, будучи уверен, в частности, что плохо стреляющий командир не может научить хорошо стрелять своих подчиненных. Между тем имеется достаточно примеров обратного свойства. Вот С. Г. Пушкарев в «Воспоминаниях историка» рассказывает, как в Гражданскую войну в Добровольческой армии на пулеметных курсах в качестве инструктора он так обучил стрельбе из пулемета 10 своих учеников, что они лучше всех выполнили зачетные стрельбы, тогда как сам Сергей Германович стрелял хуже всех других инструкторов и даже попросил освободить его от стрельб вместе с инструкторами, чтобы не оконфузиться перед учениками.