Люшков, находясь в Токио, очень точно предсказал арест Блюхера еще до событий у озера Хасан. Генрих Самойлович утверждал: «Группа изменников находилась в штабе Дальневосточной армии и включала таких близких Блюхеру людей, как Ян Покус, Гулин, Васнецов, Кропачев и др. Они пытались вовлечь Блюхера в политически опасные разговоры. Блюхер без нашего разрешения показывал им признания арестованных заговорщиков. После своего ареста Гулин говорил мне, что после отзыва Покуса в Москву Блюхер, выпивая вместе с ним, Гулиным, ругал НКВД за проводимые аресты, а также ругал Ворошилова, Лазаря Кагановича и др. Блюхер признался Гулину, что до устранения Рыкова он был связан с ним и часто получал от того письма, что «правые» хотят видеть его, Блюхера, во главе Красной Армии». Я считаю, что это довольно показательный факт для выяснения истинных чувств Блюхера. Вообще, Блюхер очень любит власть. Его не удовлетворяет уже та роль, которую он играет на Дальнем Востоке, он хочет большего. Он считает себя выше Ворошилова. Политически сомнительно, что он удовлетворен общей ситуацией, хотя и весьма осторожен. В армии он более популярен, чем Ворошилов. Блюхеру не нравятся военные комиссары и военные советы, которые ограничивают его право отдавать приказы».
На XVIII съезде партии в марте 1939 года Сталин коснулся хасанских боев: «О чем говорят, например, события у озера Хасан, как не о том, что очищение советских организаций от шпионов, убийц, вредителей является вернейшим средством их укрепления?» Тут Иосиф Виссарионович явно использовал первоначальную заготовку, сделанную еще до начала конфликта. Он-то рассчитывал, что, быстро разгромив японцев на Заозерной и Безымянной, Красная Армия продемонстрирует всему миру, что репрессии 37—38-го годов не ослабили, а укрепили ее мощь. Получилось же все с точностью до наоборот. В мире начали догадываться, что советские вооруженные силы совсем не так могучи и непобедимы, как это представляет пропаганда. Внутри страны, конечно, газеты и радио смогли представить поражение у Хасана победой, но Сталину все равно пришлось умолчать на съезде о том, что после «успешного разгрома японских захватчиков» командующий Дальневосточной армии был арестован и забит до смерти на следствии. За границей же сразу обратили внимание, что после хасанских боев имя Блюхера исчезло со страниц газет.
Как же произошло падение командующего ОКДВА? Еще в начале июля, в связи с предстоящими событиями, на Дальний Восток прибыли Фриновский и Мехлис. После окончания столкновений у Хасана им пришлось проводить «разбор полетов». 16 августа Фриновский телеграфировал Ежову: «Сообщаю, что, несмотря на неоднократные попытки 13. VIII. 38 г. поговорить с фигурантом (Блюхер теперь обозначался этим специфическим полицейским термином, что означало: он уже взят чекистами в разработку как подозреваемый в совершении политического преступления. — Б.С.) по телефону, это не удалось. Он находился на квартире, никого не принимал и на телефонные звонки не отвечал. 14. VIII. с. г. мне удалось все-таки вызвать фигуранта к телефону и спросить его о здоровье. Тут же условились с ним встретиться вечером.
В 2 часа фигурант по телефону попросил меня заехать к нему домой, с тем чтобы поговорить по вопросу о сведениях, полученных от разведотдела фронта о сосредоточении японцами в Маньчжурии и Корее новых частей. Приехав к нему, застал у него заместителя командующего Филатова, начальника разведотдела и начальника 1-го отдела фронта. Фигурант нервничал, от него сильно попахивало, видимо, после выпивки.
После официального разговора, оставшись наедине, говорил с фигурантом на тему о его болезни, сказал, что сейчас болеть не время, что отсутствие его на работе вредно отражается на всех вопросах, связанных с выполнением приказа наркома о приведении частей войск фронта в боеспособность. Разговор вел в максимально товарищеских тонах, стараясь вызвать фигуранта на откровенность. Он мне жаловался на свое исключительно подавленное состояние, повышенную нервозность, потерю сна».
В своем письменном докладе Фриновский пришел к неутешительному выводу, который для Блюхера был равносилен суровому приговору: «Дальневосточный театр в оперативном и мобилизационном отношении к большой войне полностью не готов, а войска этого театра в силу ряда причин находятся в состоянии пониженной боеспособности. Моральное разложение, отрыв от армии, преступная бездеятельность и внутреннее политическое сочувствие правым командующего фронтом Блюхера. Состояние, в котором сейчас находится Дальневосточный фронт, не дает сколько-нибудь относительных гарантий того, что он будет способен выполнить задачу войны на Дальнем Востоке. Требуется принятие самых энергичных и решительных мер для приведения фронта в боеспособное состояние. Необходимо решить вопрос о замене командующего фронтом». В конце августа этот вопрос был решен: Блюхера сняли с должности и оставили в распоряжении наркома обороны. Но я немного забежал вперед.