— Повежливее, пожалуйста. — Она подождала, но видя, что он больше не собирается ничего говорить, раздраженно сказала: — Я иду спать. И если уж обманываете меня… и всех, то хотя бы не обманывайтесь сами.
Дверь хлопнула, и Гарри устало провел рукой по лицу.
— Боже, что за безумие! Чувствую себя, как зверь в клетке, — пробормотал он.
Не зная, что сказать, Гермиона сделала полшага в его сторону.
— Ты выглядишь так, словно тебе очень нужно, чтобы тебя обняли, — она положила руки ему на плечи и прислонилась головой к груди, слушая ровное сердцебиение. Спокойно… так было спокойно. Надежно.
Гарри принялся перебирать ее волосы, и Гермиона улыбнулась ему в рубашку.
— Только главное, чтобы никто не увидел, а то ведь не одна Джинни такая.
Гарри вздохнул и произнес ей в макушку:
— Пускай видят, какая разница. Правила на нас не срабатывают, помнишь?
— Окружающие могут так не думать, — охладила его Гермиона и осторожно спросила: — Значит… — я просто хочу уточнить — значит, все это было… для Джинни? Из-за вашего уговора?
— Я уже сказал, что все равно поцеловал бы тебя, — невнятно сказал Гарри. — Даже если бы не этот уговор. Я устал доказывать что-то окружающим.
Гермиона уловила недосказанность в этой фразе и заглянула ему в глаза.
— А себе — что ты хочешь доказать себе?
Гарри ответил не сразу.
— Что мы лучшие друзья, — проговорил он наконец с нечитаемым выражением лица.
Гермиона проглотила уже готовое сорваться с губ «Конечно, мы лучшие друзья!». Он, кажется, имел в виду что-то другое…
— Что мы лучшие друзья, — повторил Гарри, — и не должны быть кем-то… чем-то большим.
Чем-то большим. Большим, чем друзья.
Сердце вдруг сделало кульбит.
Он правда сказал то, что, как ей показалось, он сказал, и оно значило именно это?
— Гарри…
— Это неважно, Гермиона, — произнес он. — Уже неважно и… все еще не так странно.
— Не так странно? — у нее путались мысли, и казалось, что она упускает что-то очень важное в этом разговоре, о чем потом сильно пожалеет.
— Не так странно, как должно быть. — Гарри пожал плечами и вдруг рассмеялся: — Наверное, у нас с тобой так было всегда. И Джинни это точно не касается.
Гермиона застыла как громом пораженная, переваривая эти его слова.
Гарри медленно снял со своих плеч ее руки и сжал их чуть крепче обычного, прежде чем отпустить.
— Я пойду, мне нужно разобраться кое в… в себе. И подумать. Как следует подумать, — торопливо пробормотал он. — Береги себя, Гермиона. — В его взгляде на миг скользнуло что-то горькое, а затем Гарри отвернулся, собираясь зайти в дом.
— Но ты… ты же ненадолго?
Гарри остановился на пороге и распрямил плечи.
— Да, я… скоро вернусь.
Она чувствовала себя маленькой и потерянной — вот только не ее потеряли, а она потеряла. Его. Она упустила Гарри. Он просто… просто ушел…
Что остается, когда теряешь лучшего друга?
Лучшего друга, который очень замысловато, но все же объясняется тебе в любви?
…просто ушел и не возвращался целых три года.
========== Глава №6 ==========
Люди влюбляются каким-то непостижимым образом,
Может, по одному лишь касанию руки.
Я же повторяю одни и те же ошибки
В отчаянной надежде на то, что ты поймёшь,
Как я хочу, милая, чтобы ты взяла меня в свои любящие объятия,
Поцеловала меня в свете тысячи звёзд,
Приникла к моему трепещущему сердцу! Это мысли вслух
О том, что, возможно, мы нашли любовь на том самом месте, где стоим.
Ed Sheeran — Thinking Out Loud
Гарри просыпался медленно: сначала, еще не открывая глаз, ощутил тепло у себя под боком, а через несколько секунд почувствовал и мягкие волны волос у своего лица.
Где он вообще находился?..
Осознание пришло еще позже, но словно ударило под дых. Гарри распахнул глаза, желая убедиться, что это ему не приснилось, и подавил желание вскочить с места.
Гермиона.
Это она спала сейчас рядом, свернувшись комочком и заняв краешек подушки, но утащив почти все одеяло. Она устроилась в его руках и негромко сопела, как младенец. Волосы беспорядочно разметались по простыне, а из-под одеяла высовывалось плечо с родинкой-капелькой на бледной коже.
Гарри неосознанно улыбнулся, ощущая прилив чего-то теплого в груди. Гермиона выглядела так… беззащитно, наверное, — вызывала желание спрятать от любого недоброго слова, от любого косого взгляда. Защитить. Доказать всем, что она самая-самая.
Он и не думал, что до сих пор так любит ее…
Уткнувшись носом в ее волосы, Гарри глубоко вдохнул легкий цветочный запах шампуня и прикрыл глаза. Лежать бы так вечно…
Во рту было сухо, голова не слишком соображала, и думать о том, что и как теперь делать, вообще не хотелось.
Он мог бы выскользнуть из кровати и сбежать, чтобы не иметь дела с крайней неловкостью, но так оскорбить, обидеть Гермиону он был не способен. Да и потом…
Вдруг теперь все могло измениться? Они уже взрослые люди, и желание их было обоюдным. Немного алкоголя и долгая разлука, конечно, тоже сыграли свое дело, но…
Гарри был абсолютно точно уверен, что любит ее. Любил, когда они были еще подростками, и сейчас, хотя не совсем знал эту новую, повзрослевшую Гермиону, — был готов проводить с ней все время и исправлять свои ошибки.
Гермиона мягко улыбалась во сне, и Гарри осторожно провел пальцами по ее лбу, убирая с него несколько прядок волос. В голову вдруг пришла мысль, что можно было бы заказать обслуживание в номер и порадовать ее завтраком в постель… Если, конечно, Гермиона не решит, что это была ошибка.
Она чуть-чуть повернулась, и ее мерное сопение стихло.
— М-м-м… — промычала она, еще не открывая глаз, и Гарри улыбнулся.
— Я знаю, что ты не спишь, — тихо сказал он. Гермиона, жмурясь, мотнула головой и прижалась к нему.
— Тебе кажется, — отозвалась она и наконец открыла глаза.
Гарри закусил губу, чувствуя, как учащенно бьется сердце в ожидании… вердикта? Страха в ее глазах? Поцелуя?
— Доброе утро, — просто сказала Гермиона, и, хотя это было не то, чего Гарри ждал, такая реакция его пока более-менее устраивала.
Может, и не будет никакого сверхсерьезного разговора, может, они просто позавтракают вместе, обмениваясь лукавыми взглядами и привычными подколками, и сходят куда-нибудь, ведя себя, как настоящая парочка. Может быть…
Он тряхнул головой: нет, это тоже было бы своеобразным бегством. Так проблемы не решаются. Возможно, тогда, ранним утром на крыльце Норы, он и обронил что-то похожее на признание, но теперь-то все было по-другому. Гермиона могла и не знать, что на этот раз он собирается остаться и сделать все правильно.
— Гарри? — позвала она, все так же глядя ему в глаза, и он понял, что подзавис.
— М-м?
Гермиона легко рассмеялась:
— Ты просто выглядел так, будто начинаешь паниковать. — Она села в постели и провела пальцами в волосах, распутывая перекрутившиеся пряди.
Гарри не смог придумать, что ответить.
— Будешь кофе? — невнятно спросил он вместо этого, и Гермиона кивнула.
К тому моменту, когда на столике появились две чашки, кофейник и выпечка, Гермиона полностью оделась. Гарри избегал смотреть на нее, но постоянно чувствовал ее присутствие. Гермиона была как солнышко, которое видишь и ощущаешь даже с закрытыми глазами.
Они обменялись несколькими непринужденными фразами, потягивая кофе, но у Гарри было такое чувство, словно у них почти не оставалось времени, хотя обоим, кажется, никуда не нужно было торопиться…
— У тебя нет сегодня никаких дел? — спросил он, не успев подумать, и Гермиона, потянувшаяся за круассаном, на мгновение замерла. Покачала головой:
— Нет, мне дали пару дней отдохнуть.
Гарри поднял брови:
— В будни?
Она пожала плечами.
— Я много работаю, так что иногда могу позволить себе взять один-два отгула.