— Поздно уже, — заметила Анжелина, откинув голову на плечо Кэтти и посмотрев вверх.
Гермиона подняла глаза. В небе плыли мутно-серые облака, закрывая редкие россыпи звезд и бледную луну, и она по привычке принялась выглядывать знакомые созвездия.
— Еще чуть-чуть, — произнесла Джинни. — Давайте… не знаю, сыграем во что-нибудь?
Гермиона зевнула и оглянулась на Нору. Контуры дома терялись в сумраке, и только фонарики, парящие над дорогой, да горящий на втором этаже свет давали понять, что там, в темноте, находилось здание. Уже было и правда поздно, но Гермиона не чувствовала себя уставшей. Спать вовсе не хотелось, но она не отказалась бы просто полежать на траве, разглядывая небо и слушая музыку.
Одри с Перси уже давно удалились, обмениваясь бесконечно влюбленными взглядами. (На самом деле, их практически прогнала Джинни, заявившая, что сполна получила свою порцию сладких вздохов. Именно она предложила “младшей” части гостей перебраться после праздничного ужина в сад, в разбитые там шатры.) Взрослые тоже давно разбрелись — кто к себе домой, кто по комнатам в Норе, — и сейчас на улице оставалась только компания подростков.
“Подростков”. Гермиона усмехнулась. Они все уже давно не были подростками; даже Джинни с Луной, самые младшие из них, пережили гораздо больше, чем некоторые взрослые… Чего уж говорить о ней самой с Гарри и Роном или, к примеру, об Анжелине, которая на войне потеряла отца и любимого человека.
Гермиона краем глаза взглянула на Джорджа. Тот весь вечер провел рядом с ними, преимущественно с Джинни и Анжелиной, но, кажется, почти все время молчал. Поздравил молодоженов, что-то сказал матери, когда та со слезами на глазах наблюдала за церемонией, — и все. Гермионе сложно было представить, как Джордж чувствовал себя сейчас, на таком, казалось бы, светлом празднике…
Она покачала головой, пытаясь прогнать эти мысли. Сейчас ни к чему думать об этом. Потом, позже… Желательно, как можно позже.
— Во что? — спросил Невилл, и Гермиона моргнула. Ах да, Джинни же предложила сыграть…
Та пожала плечами.
— Можно просто… хм, рассказывать страшные истории, — предложила Элеанор, подруга Одри. Несколько человек одновременно буквально застыло, и она явно смутилась.
— Не думаю, что это лучшая идея, — мягко произнес Гарри. Гермиона перевела на него взгляд — казалось слегка странным, что он так спокойно сказал это.
Должно быть, сейчас почти все думали о “страшных историях”, произошедших в их жизни за последний год.
— В “Правду или вызов”, — проговорила, зачем-то кивнув, Джинни, и все взгляды устремились к ней. — А что? — она пожала плечами. — Только, чур, загадываем что-нибудь веселенькое.
— Веселенькое, но приличное, — требовательным тоном произнес Рон, и Гермиона улыбнулась уголками губ. Он выглядел довольно забавно, пытаясь казаться строгим старшим братом.
Джинни закатила глаза.
— Мне уже семнадцать, Рональд, — напомнила она и тут же, прежде чем он успел начать спорить, добавила: — Так что, ребята?
Кажется, всем было слишком лениво возражать, да и потом, отвлечься тоже хотелось.
— Тогда… все знают правила? — Джинни обвела взглядом их кружок. — Каждый имеет право по разу отказаться отвечать или выполнять вызов. Ну и держимся в рамках приличий, — она послала кривую улыбку Рону. — Начинай, братец.
Рон, казалось, слегка опешил.
— Я?
— Ага, — Джинни кивнула. — Давай. Должен же кто-то задать планку. — И лукаво улыбнулась: — Или струсишь?
Рон деланно надулся.
— Джи-и-инни, — протянул он и ткнул в ее сторону пальцем. Джинни подняла руки, будто сдаваясь. — Правда или вызов?
— Правда, — ответила она. Рон почесал нос, видимо, не зная, чего бы такого спросить у собственной же сестры, и задумчиво уставился на траву. Джинни фыркнула. — Что ты думаешь… м-м-м… — он наморщился, вызвав смешок уже у Гермионы, — о сегодняшнем событии?
Джинни рассмеялась.
— И это все, на что ты способен?
Рон скрестил руки на груди и задрал подбородок, с вызовом глядя на нее. Гермиона покачала головой — нет, он-то все еще был подростком. Ребенком.
— Ну-у… я рада, что Перси нашел себе кого-то. Наверное. Но… не знаю, это было странно. Он мой — наш — брат, но видеть его влюбленным… ужас какой, — Джинни зажмурилась и потрясла головой.
Раздалось несколько приглушенных смешков, и Гермиона улыбнулась, прекрасно понимая Джинни. Перси ей всегда казался чуточку слишком сосредоточенным на своих делах, и того, что у него вдруг вспыхнут чувства и появится невеста, никто не ожидал. Она постаралась прогнать мысль о том, что, в каком-то смысле, и сама была такой же, как Перси. У нее были чувства. Всегда. И никто не считает это странным. Ведь так?
— Более чем странно, — пробубнил Рон. — Глупый был вопрос. Ты сбила меня с толку, вот что, — объявил он, — но ладно. Твоя очередь.
Джинни на мгновение прикрыла глаза.
— Кэти, — позвала она, — правда или вызов?
Так и началось это странное нечто.
Ребята осторожничали, спрашивая довольно банальные вещи и загадывая простые вызовы, — как будто не знали, что именно могут позволить себе. Маггловские компании, подумала Гермиона, уже давно вышли бы на совсем другой уровень смеха и откровений…
Ее почему-то вызывали редко, словно остерегались и не хотели услышать что-то пугающе откровенное, и единственным не самым скромным, доставшимся ей за долгое время, был вопрос “Какой ты представляешь свою свадьбу?”, заданный подружкой невесты.
Гермиона тогда смутилась, чувствуя, что все взгляды направлены на нее. У Рона покраснели уши, а Гарри как будто замер на месте, внимательно разглядывая свои ботинки.
Странная реакция…
Гермиона неопределенно повела плечами, краем глаза отметив, что Джинни смотрит на нее с любопытством, и ответила:
— Пока вообще не представляю. Как-то не доводилось, слишком много других забот было. — Наверное, это прозвучало резковато, и она постаралась выдавить улыбку. — Но это, конечно, будет очень хороший день… счастливый. И вокруг будут люди, которых я люблю, которые меня любят…
Почему-то ей казалось, что она говорит фальшиво, неискренне, словно повторяет чужие — кажется, принадлежащие Одри — слова. Как будто у нее вообще не было собственного мнения… хотя, пожалуй, его и не было, она еще с утра решила не забивать себе голову такими мыслями.
— И, м-м-м… все будет гораздо менее официально, чем сегодня, — скомкано закончила она, все так же растягивая губы в улыбке.
— А с кем свадьба-то будет? — с хитрой лисьей улыбкой спросила Джинни.
Гермиона подавила нервный смешок и не стала отвечать.
— Луна, правда или вызов? — спросила она.
Луна моргнула и медленно повернула голову к ней.
— В такую ночь все вызовы слишком опасны, — произнесла она. Гермиона вздернула брови. — Правда.
Что можно было спросить у Луны Лавгуд?
— Вы будете дальше издавать «Придиру»? — произнесла Гермиона первое, что ей пришло в голову. Кто-то фыркнул и попытался замаскировать это под кашель.
— Разумеется, — невозмутимо отозвалась Луна. — И я буду сама писать туда. На самом деле, у меня даже почти готова статья…
Гермиона, проследив за ее взглядом, обнаружила, что Гарри пристально смотрит на нее. Она подняла брови, но он только покачал головой и отвел взгляд.
— А может быть, и нет, — добавила Луна, сложила руки на коленях и уставилась на то самое дерево с неразличимыми символами на коре.
Джинни кашлянула.
— Ах да, — Луна покрутила головой и спросила у нее: — Джин?
— Действие, — отозвалась та.
Луна то ли озадаченно, то ли задумчиво кивнула.
— Исполни самый странный танец, что тебе доводилось видеть, — сказала она с отстраненным видом. Гермиона вспомнила, как они в прошлом году всей компанией наблюдали за плясками Луны на свадьбе Билла и Флер.