Сейчас по-особенному сильно хотелось дотронуться до него. Мне так сильно не хватает его рядом, что меня словно начинает ломать.
Гарри Стайлс был для меня чертовым героином и я ничего не могла сделать со своей зависимостью от него.
Я делаю несколько шагов к нему и только тогда он замечает меня. Он поднял голову, от чего его волосы упали на глаза, но мигом исправил ситуацию, заправляя их за ухо. Его зелёные глаза сверкнули от облегчения. Наверное, он уже и не надеялся, что я всё таки выйду.
А затем он скользнул взглядом по тому, в чём я одета и недовольно хмыкнул, но промолчал. Наверняка подумал о том, что я идиотка, раз выперлась на улицу в одних шортах и толстовке.
Я останавливаюсь совсем рядом и мечусь, не зная, сесть на качели рядом или остаться стоять?
Выбрав первый вариант, я сажусь совсем близко к нему, так, что могу чувствовать его колено рядом со своим. Не знаю, зачем так близко, само получилось.
Он сидит тихо, но по спине я вижу насколько он напряжен. Вижу только его профиль. Лицо спокойное, расслабленное, но я знаю, что кроется за ним. Он всегда прекрасно контролировал свои эмоции. Почти всегда.
Ровный нос, длинные ресницы и эти выделяющийся скулы. Ему бы следовала сниматься для какого-то модельного журнала, а не учиться в старшей школе и прожигать свою жизнь.
Гарри поворачивает ко мне голову и впивается в меня долгим изучающим взглядом. Сейчас его зелёные глаза кажутся намного темнее. Он смотрит, словно пытается запомнить каждую деталь.
Понимает, что это конец. Что это, возможно, наш последний разговор, когда мы можем так смотреть друг на друга.
Сейчас мне до безумия хочется коснуться до него, но я вовремя отдёргиваю себя. Я не могу этого сделать.
И он замечает мою секундную слабость, поэтому тем самым бархатным голосом, с британским акцентом говорит:
— Ты помнишь, как всё начиналось?
Эти слова окончательно добивают меня. Я, правда, старалась не плакать эти несколько дней при людях. Тем более, при Гарри. Я не хотела показывать ему насколько же сильно мне больно, но сейчас я не контролировала ни себя, ни свои эмоции.
Боль скреблась внутри, хотелось рыдать навзрыд, но я до боли сжала кулаки. Дурацкая привычка от которой не могу избавиться с самого детства.
По щекам скатилось несколько капель слёз и я закрыла глаза, не в силах больше смотреть на него. Сильно прикусила и без того искусанные губы.
Знаю, что сейчас он смотрит на меня, но ничего не могу с собой поделать. Чувствую как его пальцы касаются моих щёк, стирая солёные дорожки, но на их месте появляются новые. Чувствовать его касания, все равно что обжечься о плиту. Собираю остатки гордости и отдёргиваю лицо от его рук, слыша разочарованный вздох Гарри.
Я не могу открыть глаза, потому что я буду видеть в них мольбу. Отчаяние, разочарование в самом себе, боль.
— Помню, — мой голос дрожит и я уже не в силах сдерживать свои эмоции.
Я итак сдерживалась долго. Больше не могу.
***
Девять месяцев назад
Вошедши в кабинет физики я сразу заметила, что моё место занято. Наверное, скрип моих зубов был слышен по всей округе. Глаз нервно дёрнулся, я сжала кожаную сумку в руках. Этот идиот с зелёными глазами успел надоесть мне так, что мне хочется его придушить где-то.
Я перевелась в эту грёбаную школу для элитных детишек пару месяцев назад и мне уже хочется сломя голову бежать забирать документы и единственное, что меня останавливает, так это гордость. Я не буду терять то, к чему так долго шла из-за одного несносного павлина, который уже успел вытрепать мне нервы.
Всё было как в подростковом клишированном фильме. Я новенькая, а он главный красавчик школы, за которым томно вздыхают вся женская половина учебного заведения. У меня в голове не укладывается, что они нашли в этом засранце? Кроме смазливой мордашки и папиных денег у него не было ровным счетом ничего, в том числе мозгов. Он до сих пор не выучил теорему Пифагора, о чём с ним вообще можно говорить?
После того как мы с ним перегрызлись один раз в коридоре, он не может от меня отвалить. Гарри-чёртов-Эдвард-Стайлс находил любую возможность задеть меня. Он даже начал посещать уроки физики, хотя раньше его здесь никто не видел. Он выводил меня из себя раз за разом, а для учеников и даже некоторых преподавателей это было бесплатное представления, никто даже не скрывал, что за этим интересно наблюдать. И если я не ошибаюсь, нам даже посвятили отдельную страничку в инстаграме, каждый раз выкладывая посты с детальным описанием нашей новой стычки. Им не было чем заняться, а Гарри не стал терять бдительность и воспользовался этим, чтобы стать ещё более популярным. Именно поэтому он не может спокойно пройти мимо меня.
Я быстрым шагом направилась к своей парте, которая была бесцеремонно занята.
Стайлс весело переговаривался с группкой сидящих рядом девушек и парней, некоторых из них я вообще не видела ни разу.
Остановившись над ним, я грозно сложила руки на груди, прожигая взглядом точеное лицо юноши. Я совру, если скажу, что он некрасив.
Ладно, по-честному, то он выглядит как ребёнок Апполона и Афродиты. Понятия не имею, как это возможно, но иногда я за собой замечала, что пялюсь на него. Но чисто из-за эстетического удовольствия.
Поняв, что никто не собирается обращать внимания на меня, я показушно громко прочистила горло и вскинула бровями. И, Аллилуйя, он снизошёл и повернул ко мне голову, с лукавой улыбкой глядя на меня из-под опущенных ресниц. Его глаза были словно два изумруда притягивали, но об этом он никогда не узнает.
Сидящие в кабинете подростки тут же обратили внимание на нас. Некоторые даже достали телефоны, надеясь на что-то весёлое.
— Что-то хотела, Мэделин? — Спросил он ненавязчиво, хотя прекрасно понимает в чём дело. И прекрасно понимает, что бесит меня только больше в данный момент.
— Это моё место, — сердито промолвила я, для убедительности склоняясь чуть ниже над ним, одной рукой упираясь об парту, а другой недовольно тыкая пальцем на ту самую парту.
— Правда, что ли? — наигранно удивился он. — Разве, она подписана?
Я хмыкнула, закатив глаза. Детские выходки Стайлса будили во мне азарт и сдаваться я точно не собиралась.
— Вообще-то, то да, — натянула я довольную улыбку, наблюдая за эмоциями Гарри. — Смотри, барашек.
Пальцем я обвела написанное «Мэделин» и обведённое в сердечко. Сейчас я чувствовала себя победителем.
Гарри поднял на меня нахальный взгляд, а на его губах появилась усмешка, на которой я зачем-то задержала дольше положенного времени внимание. И это не скрылось от него.
— Так отбери это место, Мэди.
Он сказал это негромко, приподнимаясь и шепча эти слова мне на ухо, обдувая своим дыханием. Предательские мурашки пробежали по моей коже и я сжала в тонкую линию губы, наблюдая как самоуверенно улыбается Стайлс, доволен моей реакцией. Он всё ещё находится слишком близко и меня это вымораживает.
— Тебе три года, что ли, Стайлс? — раздраженно, сквозь зубы цежу я. — Я не буду драться с тобой за эту чертову парту.
— Как хочешь, златовласка, — ненавижу когда он меня так называет!
Раздражение разлилось по венам. Этот парень сводит меня с ума, в самом прямом смысле этого слова.
Я обхожу парту и встаю рядом с ним. Не знаю, на что я надеюсь, но пытаюсь силой сдвинуть Стайлса со стула.
— Ты, блин что, тонну весишь?
С его груди вырывается лишь беззлобная порция смеха, а его плечи немного трясутся. Я бы посчитала это довольно привлекательной картиной, если бы не обстоятельства.
Всё ещё продолжаю пытаться сдвинуть его с места, но мне кажется проще сдвинуть Эверст, чем его.
На секунду останавливаюсь и пытаюсь придумать, что сделать, чтобы отвоевать место. Конечно, я бы спокойно могла сесть на любое другое, но здесь уже дело принципа. Я не буду ему проигрывать.