В следующее мгновение парочка исчезла. Просто растворилась в воздухе, будто и не было их никогда.
Ах, как велико было искушение зажмурится, потрясти головой и сказать самой себе, что все случившееся — побочная реакция на лекарства, игра воображения, галлюцинация, безумный сон… Но медальон Ариман, лежавший на краю скамейки, не давал этого сделать.
Казалось бы, странные визитеры, все эти новости о магическом даре и рабский контракт, грозящий расставанием с семьей, должны были меня подкосить. Но я чувствовала какой-то странный прилив сил. И сердце! Оно больше не ныло.
Книга Ариман. Горан Скалдис
Место действия: Империя Омекан
Восточная башня была самой старой и ветхой во дворце Дейноро. Сейчас она служила скорее напоминанием о былой мощи форта, воздвигнутого в первые десятилетия после Исхода. Тогда местное население еще надеялось оказать сопротивление пришлым захватчикам. Народ пытался молить о защите своих господ ветра, но шаманам, ищущим просветления на пиках гор, не было дела до войны.
Некогда, в менее спокойные времена, здесь располагались казармы стрелков. Но вот уже полвека как их расформировали за ненадобностью. Тысячи ног, обутых в грубые сапоги, отполировали лестницы башни, тысячи рук пытались оставить напоминания о себе, царапая охотничьими ножами каменную кладку, чтобы вписать свои имена в вечность.
Великий стратилат Горан Скалдис еще помнил те времена, когда в этой башне кипела жизнь. И сам он с такими же мальчишками не пропускал ни одной мишени, будь она учебной или созданной сумасшедшим воображением десятилетнего, пусть и знатного, оборванца, заставлявшего трухлявую корягу на миг превратиться в спящего дракона. Стратилат Скалдис любил объезжать свои владения, радуясь процветанию земель и тому, что наконец-то, спустя столько лет, земля Дома безраздельно принадлежат только ему.
«Да, Регала подала замечательную идею, — думал стратилат. – Ариман действительно можно поселить здесь. Так будет лучше для нее. Для всех нас».
— Варго! — позвал он. — Отдай распоряжение, чтобы Восточную башню приготовили для моей младшей дочери. Узнайте, что ей нужно, и устройте все, согласно пожеланиям.
— Будет сделано, господин, – откликнулся управляющий, делая пометки в маленькой книжечке, с которой, казалось, не расставался даже во сне.
За рвение и преданность Горан Скалдис особенно ценил своего помощника, в глубине души осознавая, что можно было бы подобрать на эту должность кого-то посообразительней.
Стратилату нравилось вот так раздавать распоряжения, сидя верхом на вороном жеребце. Так, как это делал его прадед, громкоголосый и неутомимый, и, сколько его помнил Горан, разъезжавший по своим землям на черномастной кобыле по имени Тьма.
Сейчас новый владелец Дейноро направлялся к капищам, которые он уже несколько недель не мог почтить своим присутствием из-за хлопот, связанных с рождением долгожданного наследника. Впрочем, по той же причине, он осматривал Восточную башню, оценивая ее пригодность для проживания младшей дочурки. Его молодая жена Регала не особенно ладила с малышкой, а в ожидании собственного сына и во всем часто ссорилась. Отношение матери и падчерицы обострились донельзя. И на то были причины.
В последнее время Ариман стала груба и нелюдима. Смерть матери отразилась на ней не лучшим образом. Она отказалась переезжать из покоев почившей хозяйки дома, и вместе со своей Смотреей осталась жить там.
Годы сменяли друг друга. Сводные сестры Ариман уже давно перебрались в отдельную часть замка. Как и положено девицам знатных кровей. И только она одна продолжала упорствовать. Как будто ждала распоряжений новой жены отца.
— Это неприемлемо, Ариман, — начала разговор Регала однажды. — Молодой особе твоего возраста, к тому же незамужней, не полагается иметь такие покои.
Но вместо того, чтобы поблагодарить мачеху за заботу о своем статусе и репутации, Ариман устроила отвратительнейшею из истерик, которых когда-либо приходилось видеть стратилату. Она забаррикадировала двери в комнату. И с криками и причитаниями начала планомерно уничтожать шикарную обстановку. Непонятно как, но в своей ярости дочь умудрилась наложить на испорченные ею предметы чары ветхости, которые даже Горан Скалдис снять не смог.
Роскошные гобелены II века от Исхода превращались в пыль от одного прикосновения, бархатные портьеры оливкового цвета, искромсанные ножницами для рукоделия, тлели на глазах. Стратилат Скалдис помнил, как еще его мать заказала эти чудесные шторы из Генавы, чтобы «впустить в комнату немного леса».