Мама только фыркнула, а я рассмеялась. Но никто не обратил внимания, каким горьким вышел смешок. Марго была не так уж и далека от истины. Именно из-за этого мне придется провести следующие несколько лет в какой-то неведомой глуши. Вурдалаки. Звучит не как центр цивилизации.
Родственникам продолжали радоваться, что самое страшное позади. Подходил мой последний день в больнице, и я с ужасом думала, как буду собирать все то барахло, что успели мне натащить родные. Марго, например, не поленилась принести пару книг по внеклассному чтению. Из обилия «веселых», а главное, позитивных произведений я выбрала «Евгения Онегина». Мама настоятельно советовала начать с «Мертвых душ»: «толстая книга, не успеешь прочитать», — говорила она. Но одно только название вызывало отвращение.
Было время после ужина. Из-за летней жары в палате царила духота. Я выбралась в коридор и, отрешившись от реальности, погрузилась в страдания Татьяны по самовлюбленному Онегину. Настроение было самым романтическим… И тут появился они. Симпатичный парень с приятелем. Красавчик, ненамного старше меня, бесцеремонно заглянул в книгу:
— Что читаешь?
— «Евгения Онегина». По программе, — вежливо ответила я.
Рядом захихикал дружок моего собеседника, на что симпатяга, надо отдать ему должное, отреагировал красноречивым кивком, мол, отвали. Приятель намек понял правильно и отправился в свою палату, а я смутилась: со мной сейчас будут знакомиться.
Не то чтобы я была против, просто обычно мальчики меня игнорируют, или скорее так: не обращают внимания, когда рядом есть Марго. Видимо, красавчику было очень скучно в стенах больницы, раз он клюнул на серую мышку.
Парень не выглядел серьезным. Мятая майка с потрескавшимся принтом, с которого смотрел в светлое будущее Че Гевара, и синие спортивные шорты. Чем-то едва уловимым он был похож на моего одноклассника-двоечника, беспрестанно отпускающего шуточки на уроках, который списывал у нас с Марго химию. Такой же развязный, самоуверенный вид и улыбка завзятого покорителя девичьих сердец.
«Мечта пятиклассниц», — вынесла я вердикт. Впрочем, приятно поболтать с этим симпатягой мне ничего не мешает.
— В те дни, когда в садах Лицея я безмятежно расцветал, читал охотно Апулея, а Цицерона не читал, — процитировал он, и тут же скривился, будто рядом прорвало канализационную трубу: — А я эту муть не осилил.
Собственно, чего ожидать от человека с внешностью троечника.
«Сама теперь такая, — ехидно шепнул голосок внутри с мамиными интонациями. — Рыбак рыбака…».
— Зря, — как бы между прочим заметила я. — Очень интересная книга. Про любовь. Пушкин, как-никак.
Не самое удачное продолжение беседы, но опыта у меня в таких вещах немного. Однако парень не растерялся, видимо, насмотрелся всяких реакций от девчонок, попадающий в неловкие ситуации. Он никак не отреагировал на мои слова, а сразу перешел к делу:
— И как тебя зовут, читательница?
— Марьяна. А ты?
— Денис, но друзья зовут Ден. И с чем в больничку загремела, Марья?
Мне не понравилось, как он исковеркал мое имя. Возможно, Ден не нарочно, но все же. Желания откровенничать с ним пропало. К тому же в моей истории вопросов больше, чем ответов.
— Да так, ерунда, — уклонилась я от ответа. — А ты?
— По стройке гулял, напоролся на арматуру, — Ден, похоже, гордился своим «боевым ранением». Он задрал майку, демонстрируя швы, а заодно и пресс: — Видала такое?
Стараясь быть вежливой, я стала пялиться на кривые стежки, чуть ниже ребер.
— А ты не слишком старый, чтобы такой ерундой заниматься? — найти предлог и заставить его опустить майку было непросто: — Обычно таким малышня страдает…
— Эх ты, читательница, — Денис улыбнулся, излучая уверенность в своей неотразимости. — Книги про любовь читаешь, а сама про нее ничего не знаешь. Я же не один, а в приятной женской компании. Экстрим, романтика — все дела…
— Ясно, — потупилась я. — Дама сердца теперь, наверное, теперь апельсины носит.
— Нет, она в Болгарию с родителями уехала. Но я не огорчаюсь. Я же встретил тебя…
Вот и началось. Паренек, видимо, если и читает, то исключительно книги по пикапу.
— Ты такая красивая, — вдохновенно закончил Денис, наклоняясь к моему уху.
Я отстранилась. Щеки горели. Как, собственно, и всегда происходит, когда парни начинают проявлять слишком навязчивое внимание. Краснею. Не знаю почему, но каждый раз испытываю какой-то испанский стыд. То ли от самого факта, то ли от того, что так реагирую. Замкнутый круг. И это раздражает.