— Помнишь вчерашний разговор? Так вот. Есть у меня одна знакомая, племянницу ее когда-то учила. Редкостная умница была, к слову. В общем, тетка ее как раз по этим делам. Сглаз снимала, порчу… Целительница она. Очень хорошая женщина. Елизавета Ивановна…
— Но мама…
— Что мама?! — раздраженно затараторила бабушка. — Можно подумать, она в чем-то разбирается! Когда ты совсем малюткой была, плакала по ночам постоянно. Пока я втайне от твоей мамы к Лизавете тебя не сносила. Так и все. Прекратились бессонные ночи. Мать, конечно, все на свои чудодейственные микстуры списала. Но я-то знаю, в чем дело. Нельзя такие вещи недооценивать. В мире много непознанного.
Последнюю фразу она произнесла так выразительно, что у меня пропала всякое желание спорить и упираться.
— Допустим, — ответила я, продолжая жевать.
— Сходи к ней. Вдруг поможет. Она молитвы над тобой почитает. Это совсем не страшно, тем более что ты уже с ней знакома.
— Прям, лучшие подружки…
Бабушка никак не отреагировала на это замечание, а достала с холодильника блокнот и начала его листать. Заранее подготовилась.
Я молчала и пила какао, размышляя над всей этой историей. С одной стороны, сглазов не существует. Так считали Марго и мама. Папа, уверена, был с ними тоже согласен. С другой стороны, не их каждую ночь звала к себе в замок кошмарная ведьма…
Надо рассуждать логически. Если всей этой бесовщины не существует, то поход к целительнице окажется бесполезным. Самое плохое, что со мной может произойти, — потеряю час или два. А вот если порчи-сглазы реальны, то… То есть вероятность, что Елизавета Ивановна мне поможет. В общем, я ничего не теряю ни в том, ни в другом случае, поэтому стоит сходить. Так, для профилактики, как говорит мама.
— Когда суп закипит, сделай меньше огонь, — распорядилась бабушка и вышла из кухни.
Пока я в одиночестве доедала завтрак, из ее комнаты доносились обрывки оживленного разговора. Они с Лизаветой, видимо, действительно были старинными приятельницами, и сейчас бурно обсуждали свои личные дела.
Громко хлопнула входная дверь, и скоро на кухню ввалилась раскрасневшаяся после пробежки Марго. Она налила себе стакан воды, и с воодушевлением принялась рассказывать о состоявшейся встрече с прекрасным Димой. Я слушала вполуха. Мысли были заняты другим.
— Я в душ, — заявила Марго входящей в кухню бабушке.
Но та не обратила на нее внимания, с причитаниями выключая выкипающий суп.
— Ничего нельзя поручить, — вздохнула бабушка, протягивая мне листочек с адресом. – Вот, прямо сейчас собирайся и иди. Это недалеко. За рынком возле сквера. Только через дорогу аккуратней. И никому не говори! Пусть это будет наш с тобой секрет. Даже Марго знать не нужно. Договорились?
— Она в такое не верит, — буркнула я. — Даже если бы ты меня попросила, я бы ей ничего не рассказала.
— Вот и хорошо. Скажу, что отправила тебя в магазин. Так что купи на обратном пути молоко и хлеб. И огурцов ранних. Ты знаешь где.
Я не знала, но догадывалась. На рынке, конечно. Прихватив бабушкину холщовую сумку для продуктов, я отправилась к целительнице.
***
Елизавета Ивановна понравилась мне сразу. С первого взгляда я почувствовала к ней расположение. По виду она была ровесницей бабушки, но казалась намного моложе. Трудно объяснить, но в ней ощущалась некая гипнотическая сила. Она вызывала доверие. Как будто я встретилась с любимой тетушкой, которую давно не видела, но очень по ней скучала. Такая внезапная симпатия даже показалась мне странной.
Елизавета Ивановна улыбнулась, впуская меня в квартиру.
— Как ты выросла! И так похожа на свою бабушку в молодости. Та еще чертовка была, — весело сказала женщина.
Не бабушка и не тетушка, именно женщина. Внезапно я это поняла. Ее глаза были молодыми, а улыбка какой-то по-детски озорной. Невозможно было сохранять кислое выражение лица в присутствии такого человека.
А потом она посмотрела на меня в упор, будто заглядывая в душу. И я тут же почувствовала подступающую к горлу тошноту. Голова закружилась, стало нечем дышать.
Елизавета Ивановна всплеснула руками. Ее веселость тут же исчезла. Она перестала улыбаться, и сразу постарела лет на десять. Целительница провела меня в комнату, и усадила в мягкое кресло. Ее квартирка оказалась маленькой, но было видно, что все в этом доме подобрано и сделано с любовью. Чайный столик, застланный расшитой цветами скатертью, разномастные стулья и пуфы, книжный шкаф и бледно-лиловые шторы с розочками — по отдельности выглядели бы устаревшими и безвкусными. Но здесь все находилось в такой гармонии, что больше напоминало фотографию из дизайнерского журнала. Кажется, такой стиль называется «французским прованс». На стене висела картина, которая показалась мне смутно знакомой. Наверняка копия какого-то известного импрессиониста. После уроков мировой культуры я имела некоторое представление о живописи, но всех художников, конечно же, не помнила. В отличие от училки-фанатички…