Наконец я облегченно вздохнула. Опекун согласился забрать вещи. Странное веселье охватило меня, когда я представила, как после моего звонка Фокст в ярости бросает телефон на землю и с остервенением топчется по нему на глазах чародейской публики. Определенно горячий душ и скорый отъезд из этой обители скорби пошел мне на пользу.
Делать было нечего. Звонить родителям не хотелось, Марго вряд ли станет со мной разговаривать, а рассказывать все в подробностях бабушке не было желания. Наверное, лучшим времяпрепровождением сейчас будет сон. Неизвестно, что ждет меня в этом хваленом Изломе! Накрывшись с головой легким одеялом, я и сама не заметила, как отключилась.
***
Передо мной стоял Денис. Он был похож на воробья, только что искупавшегося в луже – еще более взъерошенный и испуганный, чем при нашей последней встрече. В его руках была огромная потрепанная книга. Он начал что-то тараторить, но я не понимала ни слова.
«Что за странный сон?» – подумалось мне.
Несколько секунд Ден смотрел на меня с удивлением, а потом его будто озарило. Покопавшись в книге, парень нахмурился, что, скорее всего, говорило о его сосредоточенности, и начал махать руками. Выглядел он при этом как законченный псих.
Денис сделал шаг ко мне.
– Нужно было синхронизироваться, – пояснил Денис, как будто я понимала, о чем речь. – Видишь, что я теперь могу? Путешествовать по снам! Я стал видящим!
– Что? – рассеяно спросила я отступая.
– Марьяна, я теперь живу в Вурдалаках, меня чародейка Алексис из Ковена пристроила. Когда ты приедешь?
Я не сразу врубилась, о чем мы говорим, но Алексис вспомнила. Вот же полет воображения! Денис в Вурдалаках меня ждет. Какой забавный сон. Я рассмеялась, а парень, видимо, расстроился.
– Я реальный, Марьяна! И пробрался в твой сон! – сказал он, выпятив грудь.
Это выглядело так забавно, что я зашлась в очередном приступе хохота.
– Ты еще ножкой топни для пущего эффекта, – сквозь слезы сказала я.
Нижняя губа Дениса выдвинулась вперед, казалось, он сейчас расплачется от обиды, но мне было уже не смешно. За его спиной материализовалась темная фигура.
«Ариман», – сразу поняла я.
Даже если это сон, он не должен ее видеть.
И я закричала:
– Проваливай из моего сна! Сейчас же!
Денис выглядел растерянным.
– Но как? Так долго учился этому, хотел увидеть тебя! – залепетал он.
– Вон! – заорала я что есть мочи. – Вон из моей головы!
Парень вдруг сразу как-то уменьшился, лицо его побледнело. Он протянул ко мне руки словно в немой мольбе. Облик его подернулся белой дымкой. Но я успела увидеть обиду в его взгляде. И от этого мне стало не по себе. Может, Денис говорил правду? Мое мировоззрение сильно пошатнулось за последний месяц. Не исключено, что это вовсе не сон. Вернее, сон, но совсем необычный.
Ариман смотрела на меня снисходительно. Это была не та старуха, которую я застала в комнате, насквозь провонявшей кошками. Женщина из сна, девушка с портрета – не угадать возраст. Я смотрела в ее желтые глаза и уже не испытывала былого страха. Что она может мне сделать? Пожалуй, уже ничего.
Вероятно, это иллюзия нереальности происходящего придала мне смелости, потому что в туже минуту я подскочила к Ариман, и схватила ее за горло. Мы оказались одного роста. Мои руки будто окунули в ледяную воду. Зрачки Ариман расширились, и лишь на одно мгновения я увидела в них отражение своего искаженного злобой лица. Теперь на месте глаз ведьмы были черные провалы, на дне которых вспыхивали золотые искры. Я придвинулась ближе, чтобы рассмотреть их, и еще сильнее сжала руки на холодной шее. Ариман жалостно всхлипнула, и мы провалилась в темноту.
Я была Ариман. Я видела ее глазами. Она шла по мощеной улице, освещаемой редкими фонарями. Точнее, кралась. Где-то поблизости послышались вопли пьяных гуляк, ищущих приключений, и Ариман нырнула в переулок. И тут же достала из кармана широких брюк надушенный платочек. В подворотне нестерпимо воняло нечистотами. Она долго стояла, дожидаясь пока улица станет безлюдной. Как назло, оттуда слышались громкие голоса и звон оружия. Это стража встретилась с ночными кутилами. Ариман что-то прошептала себе под нос, и заглянувший в переулок мужчина в доспехах скользнул по ее фигуре невидящим взглядом.
– Здесь никого, – крикнул он своим товарищам.
И я осознала: сказал он это не на русском. Наверное, в воспоминаниях Ариман я понимаю все, что понимает она.
Когда голоса удалились, чародейка вышла из укрытия и мелкими перебежками пересела улицу. Из-за угла она осмотрела небольшую площадь. Дома здесь были богаче и освещение гораздо лучше. Один особенно привлек ее внимание. У кованых ворот расположилась стража, а сам особняк был обильно украшен лепниной. Городская ратуша по сравнению с ним казалась жалкой и неказистой. Ариман не смутила ни стража, ни роскошь дома. Она провела рукой по лицу, потом отряхнула одежду и достала из мешочка на поясе небольшое зеркальце. В отражении я увидела не Ариман. Из зеркала смотрела накрашенная блондинка с тонкими чертами лица и чувственными губами. Волосы были уложены в сложную прическу, из которой выбивались мелко накрученные пряди. Простая темная одежда превратилась красное платье с глубоким декольте. Вызывающе глубоким. Мне стало понятно, кого будет сегодня изображать Ариман, которая, судя по выражению лица, осталась довольна своим видом. Напоследок она превратила свою темную накидку в красную с золотой оторочкой по подолу. Накинув капюшон, ведьма, плавно покачивая бедрами, направилась прямо к стражникам. При ее приближении они приосанились, заулыбались. Один, совсем юный светловолосый парень, залился румянцем.