Апеннинский медведь Между Ферентином и Эцетрами римляне разбили вольсков. Осадили вольскскую крепость Артену, ворвались в неё, но взять главного укрепления не смогли, пока предатель-раб не указал тайного прохода. Изменнику-рабу дали свободу и конфискованное добро двух истребленных вольскских семейств, а также прозвище Сервия Римского. После полного захвата Артены римляне предпочли не оставлять там гарнизона, а разрушить как поселение, так и укрепления. Отбросив вольсков римляне наконец-то развязали руки в войне с Вейями и воспользовались этим, по словам Тита Ливия «с таким неистовством и злобой, что побежденному нечего было рассчитывать на пощаду». В 403 г. до н.э. римляне выбрали шесть (!)военных трибунов с консульской властью: Марка Постумия, Луция Юлия Юла, Марка Квинктилия Вар, Аппия Клавдия Красса, Марка Эмилия Мамерка (вторично) и Луция Валерия Потита (в третий раз). Марк Постумий Альбин и Марк Фурий Камилл стали цензорами. В Вейях же, напротив, был избран единоначальник, которого Тит Ливий называет «царём», но его должность соответствовала римской диктатуре. Осторожная попытка вейского предводителя консолидировать этрусское Двенадцатиградье, попытки указать на растущую римскую угрозу, вызвали у этрусской аристократии озлобленное раздражение. Это было расценено как «посягательства на вольности». Знатные припомнили, что «...этот человек уже раньше вызвал неприязнь всего народа этрусков, когда по его вине были нарушены торжественные игры, которые священный закон запрещает прерывать: (5) высокомерно кичась своим богатством, он прямо в разгар представления отозвал актеров, большинство которых было его рабами, - и все от того, что он досадовал по поводу неудачи на выборах, где двенадцать общин проголосовали таким образом, что ему был предпочтен другой кандидат на жреческую должность. (6) А народ этот более всех других привержен религиозным обрядам, тем паче что отличается особым умением их исполнять. И вот этруски решили не оказывать вейянам помощи до тех пор, пока они будут под властью царя» 537. Безусловно, происходившие при святилище Волтумны игры и избрание в этом религиозно-политическом центре Двенадцатиградья жреца для руководства играми из старейшин союзных государств представлялись этрускам делом важным. Но всё же никак нельзя считать интриги во время проведения игр подлинной причиной конфронтации Вей с остальными этрусскими полисами. Думается, в этом случае сыграло роль расхождение политических интересов полисов Южной и Северной Этрурии. Южане проявляли естественное беспокойство в связи с усилением Рима. Напротив полисы Центральной Этрурии, достаточно удаленные от Рима были весьма заинтересованы в сохранении мирных отношений с ним и в торговле (в первую очередь, хлебом во время нередких в Риме голодных лет). Северяне же вообще не интерсовались делами на Тибре, они смотрели с нарастающим ужасом на север, откуда их вытесняли галлы и откуда к ним устремлялись беженцы из долины р. По. Так что Вейи не получили поддержки от единоязычных соседей. С удовольствием убедившись в этом, осторожные римляне всё же решили перестраховаться и окружили Вейи двойным кольцом осадных построек. Внутренняя линия была обращена против города, внешняя - против возможного удара желающих помочь горожанам. Воинам объявили, что война будет затяжной и им придётся в нарушение прадедовских правил войны остаться на зиму в лагере, для чего следует соорудить утеплённые жилища вместо привычных летних палаток. Тут же в Городе раздались демагогические вопли народных трибунов, что осада Вей - зловредный заговор сената и патрициев. Главная цель этого заговора - надолго удалить из Рима и оторвать от общественно-политической жизни воинов. Более того - воины даже лишены простой возможности навестить родной очаг и семью!