1. План Вей. Стены отмечены черным, крепостные валы - коричневым, дороги - красным. 2. Разрез этрусских террасных стен в Вейях. Толщина стен - 1,58-2,08 м. 3.- внешний вид стен в Вейях. 4,5,6 - разрезы типов террасных стен в Вейях. Как было сказано выше, никакой непрерывной осады Вей в течение десяти лет, конечно же, римляне не вели. Под стенами этрусского города бои шли с переменным успехом. Римляне то приближались и предпринимали попытки штурма, то вновь отступали, а жители Вей получали возможность пополнить запасы продовольствия и даже обработать поля. Порой римские отряды наносили чувствительные удары союзникам Вей - капенцам и фалискам. Затяжные военные действия были для римлян обычным состоянием. Равно как плебейско-патрицианские дрязги. Трибуны продолжали возбуждать плебс против патрициев. В свою очередь патрициат объявил суровую зиму и летний мор наказанием за строптивость плебеев. Это оказалось веским аргументом и на выборах 398 г. до н.э. военными трибунами с консульской властью избрали только самых заслуженных патрициев: Марка Валерия Максима, Марка Фурия Камилла, Квинта Сервилия Фидената и Квинта Сульпиция Камерина (вторично), Луция Фурия Медуллина (в третий раз), Луция Валерия Потита (в пятый раз). 3. Вейская война - завершение Тит Ливий спохватывается - что-то долго он не повествовал о чудесах - и тут же ликвидирует упущение: -«...вода в озере из священной Альбанской рощи, в отсутствие дождей или по другой причине, которая развеяла бы чудо, вдруг поднялась на небывалую высоту. (3) Были отправлены послы к дельфийскому оракулу, дабы вопросить, что пророчат боги этим знамением. (4) Но толкователь судеб объявился не столь далеко - то был некий старик вейянин. Римские часовые и этрусские караульные осыпали его насмешками, а он, распевая подобно кудеснику, возвестил, что римлянам не овладеть Вейями, покуда не уйдет вся вода из озера Альбанского. (5) Сначала на это не обратили внимания, как на нелепую выходку, но вскоре начали обсуждать повсюду, и однажды какой-то римский часовой окликнул одного из горожан, проходившего неподалеку, и спросил, кто был этот старик, что столь околично вещал об Альбанском озере (из-за продолжительности войны осаждающие стали вступать в разговоры с осажденными). (6) Услышав от вейянина, что то был гаруспик, богобоязненный воин попросил позвать прорицателя, ссылаясь на то, что хочет, если тому будет угодно, посоветоваться об искуплении за какое-то ему одному явленное знамение. (7) И вот, когда оба без оружия и без страха отошли от своих укреплений на довольно большое расстояние, римский юноша, превосходивший силой немощного старца, схватил его на глазах у всех и при смятении этрусков потащил к своим. (8) Он был доставлен к полководцу, а потом отослан в Рим, к сенату. Когда у него принялись допытываться, что он говорил насчет Альбанского озера, старик ответил: (9) уж верно, разгневались боги на вейян в тот день, когда внушили прорицателю разгласить роковую тайну погибели отечества.
Южная Тоскана. Округа Вей (10) Итак, он не в силах отречься от того, что напророчил по божественному наитию, - ведь умолчать о том, что богам угодно открыть, пожалуй, столь же нечестиво, как разболтать сокровенное. (11) Вот что заповедано в пророческих книгах, вот что говорит этрусская ученость: если разольются воды альбанские, даруется римлянину над Вейями победа. Пусть он, обряды сотворив, спустит воду; пока же этого не произойдет, не оставят боги стен вейских. Дальше объяснялось, в чем состоит ритуал спускания вод. (12) Но сенаторы сочли старика болтуном, не заслуживающим доверия в столь важном деле, и решили дождаться послов с ответом пифийского оракула» 545. Авл Манлий, Публий Корнелий Малугинский, Авл Постумий Регилльский, Луций Сергий Фиденат, Луций Юлий Юл и Луций Фурий Медуллин (в четвертый раз) - военные трибуны с консульской властью в 397 г. до н.э. Неожиданно им пришлось столкнуться с враждебностью этрусского полиса Тарквиний. Правители этого города легкомысленно решили, что римляне, завязшие в одновременных войнах с многочисленными противниками не смогут ответить на их набеги. Легковооруженные отряды тарквинийской молодёжи, лишённые единого командования, отправились грабить римские пригороды.