Набег этрусков на сабинскую деревню Одним из признаков перехода на цивилизационный уровень является письменность. Этруски не обременяли себя изобретением алфавита, заимствовав его у эвбейских греков. Вероятно, это произошло во второй половине 8 в. до н.э. Буквы были отлично приспособлены этрусками к особенностям своего языка. «Например, знак «трезубец» в хрестоматийном языке Аттики, на ионийском диалекте, который мы изучаем по учебникам, означает звук «пси», а у этрусков же он служит для обозначения звука «кхи»97. Этруски не знали некоторых взрывных согласных, например, Г, Б или Д и использовали вместо них глухие и придыхательные К, -кх-, П, -пх- и Т,-тх-. Третью букву «гамма» эвбейского алфавита использовали для обозначения глухого К. Лингвисты на сегодняшний день могут работать с двенадцатью тысячами этрусских надписей на бронзе, камне или керамических изделиях. Обнаруживаемые новые надписи регулярно публикуют в обозрении «Rivista di Epigrafia Etrusca» журнала «Studi Etruschi». Увы, информативностью эти надписи не отличаются, они однообразны и коротки. Как правило, это эпитафии с именем умершего и его профессией, посвятительные формулы на подношениях богам. Этруски писали в основном справа налево, изредка встерчаются строки, написанные слева направо и «бустрофедоном»: одна строка написана слева направо, вторая - справа налево, третья - вновь слева направо и т. д. Слова не всегда отделяли пробелами. Многие слова до сих пор не поддаются точному переводу. Ученых более всего удручает отсутствие билингв, то есть двуязычных надписей идентичного содержания. Как хорошо было бы получить текст, половина которого была бы написана по-этрусски, а вторая представляла перевод на хорошо известный язык! Но... чего нет, того нет. До сих пор удовлетворительно не объяснено то, что большинство наиболее древних надписей открыто в женских погребениях, что буквы алфавита (в основном буква А) с конца VIII в. до н. э. ставили на предметах, связанных с женскими занятиями - прядением и ткачеством. Ясно лишь, что этрусские женщины играли особенную роль в утверждении письменности. 2. Версии Ливия и Плутарха Существуют раз навсегда въедающиеся в сознание штампы, стереотипы, ярлыки, выйти из-под гипноза которых кажется невозможным. «Если "запустить", значит - космонавта, если "израильская", значит - военщина» (из фильма «День выборов», 2008). Если «Рим», стало быть -«город на семи холмах». Действительно, начиная по примеру Тита Ливия рассматривать римскю историю ab urbe condita, принято начинать с поселений на знаменитых возвышенностях. Между тем, сама причина, по которой первопоселенцы взбирались по крутым склонам на вершины довольно высоких в ту пору холмов, гораздо существеннее. Это воды: Тибр, болота и озёра, шесть ручьев, омывавших холмы и впадающих в Тибр.
В том месте, где р.Тибр изгибается латинской буквой S, где позднее возник город, в верхнем изгибе реки раскинулась равнина - Марсово поле (лат.Campus Martis). В 8 в. до н.э. Русло Тибра в этом месте сужалось, что приводило к частым наводнениям, когда заливало не только равнину Марсова поля, но даже низменности между холмами. Посреди Марсова поля находилось озеро с топкими болотистыми и совершенно непроходимыми берегами, густо заросшими тростником. Это место получило название Козьего болота (лат. Palus Caprae). В него впадало несколько безымянных ручьёв, вытекал один, впадавший в Тибр напротив острова Эскулапа - ручей Петрония. На месте будущего Форума в низине лежало такое же полуозеро-полуболото только меньших размеров, куда впадал ручей Ютурна. Там, где впоследствии будет выстроен Большой Цирк, лежала низина Мурция (лат.Vallis Murcia). Частично её занимал залив р. Тибр, частью - болото. Палатинский холм также был охвачен с юга ручьём, имя которого до нас не дошло. К западу от холма находилось небольшое озерцо. Ручьи не только заболачивали низины между холмами, но попросту изолировали население одних холмов от других. Насыщенные влагой почвы, постоянное застаивание вод между холмами делали местность крайне нездоровой, вызывая непрестанные лихорадки. Так что место возникновения Рима, вне сомнений, находилось даже в худших санитарных условиях, чем прочий Лаций. Но что же, словно магнитом, притягивало туда поселенцев? Во-первых, поблизости находился единственный удобный для переправы брод на р. Тибр. Следовательно, здесь пролегал главный путь по суше из Этрурии в Кампанью. Во-вторых, Тибр был судоходен практически до самых верховьев. Эта речная дорога, пересекаясь с сухопутной, создавала важнейший перекрёсток, или выражаясь современным языком - «транспортный узел». В-третьих, соседство с культурной и богатой Этрурией превращало перекрёсток в рыночную площадь. В-четвёртых, крутизна холмов (а они были гораздо круче и выше, чем в наши дни) и окружённость болотами делали их неприступными естественными крепостями. Теперь, наконец, - о холмах.