Выбрать главу

Следовательно, во времена первых остготских королей под понятием «трибутарии» подразумевались чаще всего мелкие свободные землевладельцы Италии, платившие налоги государству[47].

Вместе с тем, однако, и в Остготском королевстве термин «трибутарии» продолжал сохранять оттенок некоторой приниженности, зависимости, характерный для положения «податного сословия», поскольку теперь он применялся преимущественно к той части мелких свободных землевладельцев Италии, которая в силу экономических причин все более и более сближалась по своему положению с зависимым населением, хотя и «охраняла еще свои участки земли, за которые уплачивала налоги государству.

По своему этническому составу посессоры-трибутарии в основной массе принадлежали к коренному римско-италийскому населению. Вместе с тем в их состав входили также и мелкие собственники из различных варварских племен, некогда поселившихся на территории Италии, так называемые antiqui barbari (Cass. Var., V, 14).

Завоеватели-остготы, освобожденные от уплаты налогов за полученные ими по разделу участки земли, становились налогоплательщиками лишь в том случае, если они сверх своих sortes приобретали земли римских посессоров и тем самым превращались в трибутариев.

В источниках остготского времени свободные мелкие земледельцы иногда, правда довольно редко, обозначаются также и термином «рустики» (rustici. — Cass. Var., VIII, 31–33; XII, 14.3).

Значительную массу свободных мелких землевладельцев Италии на рубеже V и VI вв. составляли рядовые остготы и союзные с ними воины, например гепиды или алеманны, получившие земельные участки (sortes) в период непосредственно после завоевания Италии или наделенные ими в последующие десятилетия. О том, что остготские воины были вместе с тем и землевладельцами, свидетельствуют разнообразные источники. Так, Аталарих, обращаясь к готам, поселившимся в Умбрии, писал в 526 г.: «Вас питают собственные земельные участки (sortes propriae)» (Cass. Var., VIII, 26.14). Прокопий свидетельствует, что еще в 40-е годы VI в. основная масса воинов Витигиса имела свои поля (αγρούς), которые остготы сами возделывали (Рrосоp. BG, II, 29.35).

Возникает вопрос, сохранились ли у остготов и союзных с ними племен после их расселения в Италии общинные отношения. В отличие от буржуазных ученых[48] советские исследователи А. И. Неусыхин и И. А. Дворецкая склоняются к положительному ответу на этот вопрос. Однако А. И. Неусыхин затрагивает проблему остготской общины лишь мимоходом, не приводя аргументации[49], а И. А. Дворецкая, на наш взгляд, в ряде случаев произвольно истолковывает свидетельства источников и усматривает известия об общине там, где на самом деле о ней и речи нет[50]. Это, как нам кажется, оправдывает попытку еще раз вернуться к вопросу об общине в остготской Италии.

Прямое и бесспорное упоминание общины в источниках остготского времени встречается, насколько нам известно, лишь один раз, и тем более удивительно, что И. А. Дворецкая не обратила на него внимания. В «Вариях» Кассиодора идет речь о гепидах, которые должны пройти через Венетию и Лигурию в Галлию для охраны границ Остготского королевства. Чтобы они не грабили в дороге и имели средства торговать с жителями этих провинций, им выдается по 3 солида на каждую кондаму (per unamquamque condamam). В следующем послании Кассиодор подчеркивает, что эти выдачи должны были быть сделаны не в натуре (species ipsae), ибо припасы трудно доставить и они могут оказаться испорченными, но в золоте, по 3 солида на каждую кондаму (Cass. Var., V, 10.2; V, 11).

Уже Т. Моммзен показал, что condama этих писем есть не что иное, как кондома[51], однако Моммзен ошибочно считал ее гуфой, т. е. земельным наделом. В действительности же речь ждет о гепидах, оторвавшихся от земли и движущихся по направлению к Галлии; поэтому видеть в кондаме Кассиодора земельную меру невозможно. Термин condama обозначает здесь, подобно кондоме более поздних документов[52], семейную общину.

вернуться

47

Однако неопределенность и расплывчатость терминологии, свойственные источникам конца V — начала VI в. (в том числе и труду Кассиодора), приводят к тому, что термином «трибутарии», кроме основной массы мелких и средних земельных собственников, обозначались и другие категории сельского населения Италии, например свободные наследственные арендаторы — перпетуарии королевских имений (Cass. Var., V, 39.6; VI, 8.5), a иногда и зависимые от землевладельцев люди, в том числе колоны (Cass. Var., VI, 8.2; 9. 2–3).

вернуться

48

Ярче всего теория отрицания остготской общины отразилась у П. Виноградова, который утверждал, что в силу самого характера расселения остготов среди римлян формы землевладения, распространенные у германцев, не сохранились в неприкосновенности, а подверглись сильному воздействию римского индивидуального землевладения; «сила родовых групп должна была значительно уменьшиться вследствие того, что они были перерезаны столькими чуждыми элементами, а территориальные группы, сельские общины или марки, не могли ни сложиться, ни держаться» (П. Виноградов. Указ. соч., стр. 90. Ср. также Д. Μ. Петрушевский. Указ. соч., стр. 204).

вернуться

49

А. И. Неусыхин. Указ. соч., стр. 25.

вернуться

50

Нам, например, представляется произвольной попытка И. А. Дворецкой (указ. соч., стр. 123) видеть в рескрипте остготского правительства о восстановлении дороги и прилежащей к ней полосы земли, распаханной посессорами Лукристанской области (Cass. Var., I, 29.2), свидетельство о наличии общинных земель. Правительство исходило из простых государственных интересов, ибо захват дороги мешал проезду и перевозке государственной почты.

вернуться

51

Th. Mommsen. Gesammelte Schriften, Bd. VI, S. 437, A. 2.

вернуться

52

М. Л. Абрамсон. Крестьянство в византийских областях Южной Италии (IX–XI вв.). — ВВ, т. VII, 1953, стр. 165.