В этот же период наметилось известное, впрочем кратковременное и неполное, сплочение различных групп остготской знати вокруг правительства Тейи. Некоторые готские военачальники, раньше из-за несогласия с политикой Тотилы или просто из корыстных побуждений вступившие в переговоры с византийцами о сдаче тех или иных городов, прервали переговоры и отказались от своих обещаний. Так поступил, например, Рагнарис, командир остготского гарнизона в Таренте[582]. По-видимому, готская знать поняла, что в этот период ее привилегированному положению не столько грозили народные движения, сколько новые завоеватели, поэтому она и решилась вновь на борьбу против византийцев. Рагнарису, впрочем, не удалось добиться каких-либо успехов. В результате неудачной вылазки он потерял Тарент, и ему пришлось бежать с горсткой уцелевших воинов в крепость Ахеронтию, еще оставшуюся в руках остготов.
Между тем византийцы продолжали планомерное завоевание Средней Италии. Они захватили Порт и ряд других городов, в том числе такие прекрасно укрепленные пункты, как Петра Пертуза, Непа (Непи) и некоторые другие (Рrосоp. BG, IV, 34.16). Перед лицом реальной угрозы окончательной потери всей Италии остготское правительство вновь отправило послов к франкскому королю Теодебальду и, суля ему огромные сокровища, предлагало совместно начать военные действия против византийцев. Однако и на этот раз посольство остготов успеха не имело (Рrосоp. BG, IV, 34.17–18).
В это время Нарсес, оставив гарнизоны в захваченных византийцами крепостях Тусции, двинул свои войска в Кампанию и начал осаду Кум, оборону которых возглавлял младший брат Тейи — Алигерн[583]. Узнав об этом, Тейя поспешил на помощь к осажденному в Кумах брату, опасаясь за его судьбу и боясь, чтобы в руки византийцев не попала та часть сокровищ Тотилы, которая хранилась в этой крепости и которая была крайне необходима остготам для продолжения борьбы.
Войска Тейи вступили в Южную Италию примерно в том районе, куда за десять лет до этого прорвался Тотила. Едва ли у Тотилы тогда было больше воинов, чем у Тейи, и уже во всяком случае в 542 г. у Тотилы не было на юге полуострова ни одного укрепленного пункта, в то время как во второй половине 552 г. остготы владели там рядом городов, в гарнизонах которых насчитывалось не одна тысяча воинов. Но активная поддержка широких слоев местного населения дала тогда Тотиле возможность в несколько месяцев стать хозяином всего юга Италии. Теперь же, в 552 г., этой поддержки уже не было, и Тейя вынужден был перейти к обороне, даже не подойдя вплотную к византийским войскам, осаждавшим Кумы. Он занял прекрасно укрепленную позицию близ города Нуцерии (ныне Ночера), к югу от Везувия, на левом берегу реки Сарн (Сарно). Противоположный берег той же реки занял Нарсес (Рrосоp. BG, IV, 34.24; 35.1–7).
Около двух месяцев обе армии стояли лицом к лицу, разделенные лишь водами Сарно. Они не вступали в сражение, а ограничивались мелкими стычками. Остготы всеми силами оттягивали решительное столкновение, пока могли подвозить продовольствие морем. Этому благоприятствовало то обстоятельство, что их лагерь был расположен недалеко от моря. Тейя, видимо, надеялся, что к ним на помощь прибудут новые отряды остготов из близлежащих областей Италии. Византийцы же, имея несомненное численное превосходство, были недовольны затяжкой и всячески стремились вынудить остготов покинуть укрепленный лагерь. С этой целью византийское командование решило прежде всего помешать подвозу продовольствия войскам Тейи. Оно подкупило командира остготского флота, не пожалев, видимо, для этого больших средств и щедрых обещаний, и тот помог византийцам захватить корабли остготов.
582
Рrосоp. BG, IV, 34.9–15. О Рагнарисе см. ibid., IV, 26.4. Прокопий считает Рагнариса готом, однако Агафий называет его гунном из племени витторов (Agath., II, 13).
583
Рrосоp. BG, IV, 34, 19–20. Прокопий утверждает, что обороной Кум руководил брат Тотилы, однако, по словам Агафия, это был Алигерн, младший брат Тейи (Agath., I, 8; ср. Agath., I, 20). Дж. Бьюри ошибается (