За подкуп свидетелей и судей humiìiores наказывались смертной казнью, в то время как для богатых и влиятельных лиц (potentes) смертная казнь заменялась конфискацией имущества[59].
Таким, образом, остготское законодательство не только заимствовало из римского права противопоставление знатных и незнатных членов общества и защиту прав и привилегий первых, но и дополнило и развило его проведением резкой грани между имущими и неимущими, для которых вводились гораздо более суровые и унизительные наказания[60]. Обычно в тех случаях, когда богатые отделывались денежным штрафом, бедняки за подобные проступки подвергались позорному наказанию палками.
Подобное деление общества в равной степени относилось к лицам как готского, так и римского происхождения, ибо в эдикте Теодориха и других законодательных постановлениях остготских королей нигде особо не оговаривается различие между готами и римлянами. Одновременно смягчение наказания за проступки знатным и богатым гражданам по сравнению с римским правом не только является свидетельством социальной направленности остготского законодательства, но также проливает некоторый свет и на бесправие свободных неимущих граждан.
Возникает вопрос, какие же причины могли обусловить процесс имущественной дифференциации, процесс разорения и обнищания рядовых земледельцев остготской Италии. Разумеется, известную роль в этом могли играть такие факторы, как периодические неурожаи и стихийные бедствия, войны, налоговый гнет и злоупотребления чиновников, ростовщичество, однако основная причина состояла не в этом; эти факторы могли лишь способствовать процессу дифференциация, ускорять его или вызывать его проявление в данное время и в данных условиях. Конечной причиной разорения свободной бедноты был рост богатств остготской знати — процесс, начавшийся еще задолго до расселения остготов в Италии, но в значительной мере ускоренный благодаря тому, что в условиях господства частной собственности процесс распада варварской общины и выделения аллода стал протекать значительно более интенсивно. Быстрое разложение общины у остготов лишало остготских земледельцев того могущественного средства объединения и взаимопомощи в борьбе против притязаний крупных землевладельцев, каким была община-марка у других народов. Все это способствовало углублению социального неравенства среди остготов.
Вместе с тем этот процесс был осложнен тем, что на территории Италии остготской знати пришлось встретиться с местной римско-италийской знатью (как светской, так и церковной) и в какой-то степени считаться с ее интересами.
Таким образом, рост крупной земельной собственности был оборотной стороной процесса разорения мелких свободных земельных собственников.
В Остготском королевстве существовала крупная земельная собственность нескольких категорий: собственность короля, остготской знати, римско-италийской знати, католических и арианских церквей и монастырей.
В источниках остготского времени упоминания королевских доменов в Италии встречаются очень часто, причем домены короля обозначаются различными терминами, как-то: regia donrns (Cass. Var., V, 19–20, 39), domus nostra (ibid, V, 18. 1; X, 5.1), domus nostrae praedia (ibid., V, 6.1), praedia regalia (ibid., V, 18.3), praedia nostra (ibid, V, 18; 39.6). Иногда особо подчеркивался наследственный характер владения и тогда применялись термины: nostrum patrimonium (Cass. Var., VI, 9.2; VII, 23) или patrimonia divinae domus (Cass. Var. VII, 43).
Королевские владения были разбросаны в различных частях Остготского королевства: в Южной Италии (Cass. Var., I, 16; V, 7; VII, 33; IX, 3.2; XII, 5.5), в Кампаний (Cass. Var., IV, 32), в долине По (Cass. Var., V, 18–20), а также за пределами Италии: в Галлии (Cass. Var., VIII, 10.8), Далмации (Cass. Var., IX, 9.3) и Испании, которая временно входила в состав Остготского государства (Cass. Var., V, 39). Хозяйственная структура королевских доменов была также весьма разнообразна: в королевских владениях, расположенных в долине реки По и богатых лесами, были развиты различные промыслы, связанные с добычей и обработкой древесины и строевого леса, в имениях короля в Кампании преобладало хлебопашество, а в Лукании и Бруттии — виноградарство.
О размерах и доходности королевских земель в Италии косвенным образом можно судить по рассказу Прокопия о том, что послы византийского императора обещали Теодату предоставить из дворцовых земель имения с ежегодным доходом не менее 1 200 либр золота (Procop. BG, I, 6.19).
59
E. Theod., 91. Для могущественных лиц наказание было смягчено по сравнению с римским правом, предусматривавшим в этом случае, помимо конфискации имущества, также и ссылку (Paul. Sent., V, 25.2).
60
Резкая грань между знатными и незнатными, имущими и неимущими проводится также и в «Вариях» Кассиодора, где всегда особо оговаривается имущественное положение и происхождение того или другого лица (Cass. Var., II, 24, 25; IV, 39, 40; III, 5, 20, 36; VIII, 31; IX, 18).