Однако остготское законодательство все же проводит совершенно определенную грань между рабом и оригинарием. Так, в эдикте Теодориха особо оговаривается, что все потомство, рожденное от союза свободного человека, оригинария или раба и рабыни (ancilla), наследует положение матери, т. е. превращается в рабов ее господина (E. Theod., 65). Если же чужой раб или свободный человек вступит в связь с оригинарией, то дети, рожденные от этого союза, все же (nihilominus) наследуют статус матери, т. е. остаются оригинариями (E. Theod., 66). В случае же если чужой оригинарий вступит в связь с оригинарией, то две трети потомства получает господин отца, треть — господин матери (E. Theod., 67).
Зависимое, совершенно бесправное, но все же отличающееся от рабского положение оригинариев в Остготском королевстве со всей отчетливостью видно из весьма жестокого заимствованного из римского права предписания эдикта Теодориха: «Оригинария, покинувшая место своего рождения, может быть возвращена обратно в течение 20 лет. Если же оригинария по истечении 20 лет окажется согласно этому предписанию утраченной для своего господина, тем не менее ее потомство, рожденное в течение этого 20-летнего срока, пусть не будет потеряно господином матери, сообразно с требованием нового закона» (E. Theod., 68).
Эти столь жестокие и унизительные предписания остготского законодательства показывают, что оригинарии рассматривались в Остготском государстве как лица, принадлежащие господам вместе с их потомством и находящиеся от своих господ не только в поземельной, но и в личной зависимости[131].
Оригинарии, наряду с рабами и вольноотпущенниками, под страхом смертной казни были лишены права выступать свидетелями по делу своих господ или их детей, даже в том случае, если давали показания в их пользу (E. Theod., 48; G. Th., IX, 6.3). Тем самым лишний раз подтверждалась их юридическая неправоспособность и зависимое положение.
Иногда оригинарии, как и другие категории зависимых людей обозначаются в источниках общими, собирательными терминами. Так, термин mancipia в документах V–VI вв. обозначает иногда понятие более широкое, чем только рабы, и является термином, включающим, кроме рабов, также колонов-оригинариев, собственно колонов (coloni) и даже рустиков, причем подчеркивается право собственности господина на этих лиц[132].
Эволюция термина mancipia, на наш взгляд, отражает реальные изменения в положении различных категорий непосредственных производителей Италии в V–VI вв. Эта эволюция показывает, что в Остготском королевстве владельческие права господ распространялись не только на рабов, но все более и более и на оригинариев, колонов и в отдельных случаях даже на рустиков. Это находится в прямой связи с общей тенденцией остготского законодательства к ухудшению положения зависимого населения и усилению власти крупных землевладельцев.
Анализ употребления термина mancipia как в самом эдикте Теодориха, так и в других памятниках того времени, таким образом, доказывает, что в статье 142 эдикта речь идет о разрешении господам переселять и отчуждать без земли не только сельских рабов, но и других зависимых людей, в частности, колонов-оригинариев[133].
Вместе с тем, на наш взгляд, упоминание в статье 142 наряду с рабами именно такой категории зависимого населения, как колоны-оригинарии, отнюдь не случайно. Оригинарии по-своему положению более других категорий зависимых людей приближались к рабам, и поэтому остготскому правительству было легче законодательным путем санкционировать переведение на положение городских рабов или отчуждение без земли этой наиболее бесправной и зависимой части колонов, в меньшей степени способной, по-видимому, оказать сопротивление этому весьма тягостному для них постановлению правительства Теодориха.
О том, что оригинарии упомянуты в статье 142 отнюдь не случайно, свидетельствует также и весьма показательное уточнение, внесенное в это предписание эдикта, запрещающее сопротивляться распоряжениям господ «даже выдвигая в качестве предлога происхождение» (sub oppositione originis). Это весьма существенное уточнение относилось в первую очередь к оригинариям и свидетельствовало, что до издания эдикта оригинарии, ссылаясь на свое происхождение, не желали покидать имений, где они родились, и оказывали сопротивление попыткам господ продать их без земли, перевести в другое имение или в город. По этому поводу, по-видимому, возникали судебные процессы, основанием для которых являлись законодательные предписания, относящиеся к эпохе Поздней империи и запрещающие продавать колонов без участка земли и переводить их, подобно рабам, в состав городских слуг[134].
131
С. Th., V, 18. 1; X, 12. 2; С. J., XI, 50.2. В этих предписаниях римского законодательства колон также рассматривается как лицо, принадлежащее господину. С V в. хозяева имений, в которых живут колоны, именуются господами колонов, а не их патронами (Вг. С. Th., V, 11.1; Nov. Valent. III, XXXI; G. J., XI, 48.12; Br. Nov. Valent. III, IX). В эдикте Теодориха также сохраняется эта терминология, и владельцы оригинариев называются их господами (
132
Так, в ст. 80 эдикта Теодориха под термином
133
Это подтверждается также анализом употребления термина оригинарий. Как было показано выше, остготское законодательство всегда различает рабов и оригинариев, хотя иногда и уравнивает их положение.