Италия и Византия в VI веке

Не подлежит сомнению, что для колонов-оригинариев вопрос о сохранении известных гарантий пользования участком земли, на котором они жили и который обрабатывали, был одним из важнейших моментов в их борьбе за отвоевание трудовой собственности и свободы. Потеря этих гарантий, безусловно, значительно ухудшала их положение, обрекала на то, чтобы стать жертвой неограниченного произвола господ, которые могли теперь в любую минуту их продать, променять, подарить (cedere, vendere vel donare cui libuerit) или перевести в городские эргастерии на положение городских рабов (urbanis ministeriis adplicare).

Трудовое население Италии оказывало решительное сопротивление новым попыткам господ фактически низвести их на положение рабов и лишить наследственного, уже освященного обычаем права жить и трудиться на тех землях, на которых родились они сами и их отцы.

В период господства остготов в Италии остготская феодализирующаяся знать, широко применявшая труд колонов для обработки захваченных ею земель, была особенно заинтересована в свободном распоряжении колонами, в частности оригинариями, с целью переселения их из одних имений в другие, а также приобретения новых колонов путем купли-продажи, обмена и дарения. Остготская знать требовала от правительства уничтожения всяких преград, мешавших свободе хозяйственной деятельности новых землевладельцев в целях обеспечения своих имений рабочими руками. С другой стороны, правы те исследователи, которые подчеркивают, что остготская знать была также заинтересована в использовании земельных наделов римских колонов-оригинариев (а также и пекулиев сельских рабов) для наделения ими свободных остготских воинов из числа их дружинников. Не исключена возможность, что и сами свободные остготы-воины не прочь были в данном случае получить земли сгоняемых с участков и переводимых в город оригинариев и сельских рабов. Вместе с тем влиятельные еще, круги римской рабовладельческой аристократии, на первых порах находившие поддержку у остготского правительства, упорно стремились возродить наиболее жестокие, близкие к рабству, формы эксплуатации трудового населения и вновь пытались низвести колонов, в частности оригинариев, до положения рабов.

В интересах именно этих группировок господствующего класса Остготского королевства и было издано столь суровое предписание правительства Теодориха, отменявшее ранее существовавшие установлении римского права: запрещение продавать колонов без земли[135]. Это вполне совпадает с общей социальной направленностью всего остготского законодательства и с другими предписаниями эдикта Теодориха, касающимися положения колонов-оригинариев[136].

Вместе с тем следует отметить, что остготское правительство проводило это мероприятие все же с некоторой оглядкой, опасаясь, по-видимому, выступлений народных масс и недовольства со стороны части господствующего класса, ибо оно не распространило это предписание на все категории сельского зависимого населения Италии, а особо оговорило, что предписание относится лишь к сельским рабам, посаженным на землю, и к низшей категории колонов — к оригинариям.

Итак, колоны-оригинарии являлись низшей категорией зависимого сельского населения Италии, близко стоявшей по своему положению к рабам, посаженным на землю, к которым они восходили генетически. Оригинарии не обладали юридической правоспособностью[137] и находились от своих господ не только в поземельной, но и личной зависимости. Более того, в Остготском государстве в правление короля Теодориха их положение даже ухудшилось, ибо остготское правительство расширило права господ на оригинариев вплоть до разрешения продажи их без земли. Однако господа все же не имели в отношении своих оригинариев права жизни и смерти, и это отличало положение оригинариев от положения рабов.

б) Колоны

Несмотря на известную неясность и путаность терминологии памятников остготского времени, можно наметить определенную грань между оригинариями и собственно колонами (coloni). В эдикте Теодориха originarii и coloni обычно не смешиваются и упоминаются раздельно[138].

Если в остготском законодательстве оригинарии в большинстве случаев прямо приравниваются по своему положению к рабам, то в отношении колонов эта тенденция выражена в значительно меньшей степени, хотя имелись некоторые черты, которые сближали их с рабами. При этом законодательство остготских королей в ряде случаев стремилось закрепить и даже развить юридические принципы римского права, которые сближали положение раба и колона.

135

Nov. Valent. Iit, 12. См. А. Р. Корсунский. Указ. соч., стр. 60.

136

Ф. Дай основные причины, вызвавшие столь суровое нововведение короля Теодориха, видит в интересах рядовых готов — держателей участков, земли, получавших право приобретать рабов и колонов. Кроме того, по его мнению, готы, которые привели с собой в Италию немалое число своих слуг, теперь получили законное основание продавать рабов и колонов, живших на полученных готами землях, или переводить их в городские дома, заменяя; своими, слугами, которых они якобы не (могли поместить на земле иным способом (F. Dahn. Op. cit., Bd. IV, à. 97). Однако, на наш взгляд, это предписание эдикта Теодориха было издано в интересах как готской знати, так и крупных римских землевладельцев и имело не этническую, а классовую направленность. Л. М. Гартманн подчеркивал, что при издании статьи 142 правительство Теодориха исходило из интересов остготской знати, стремившейся к свободному приобретению и произвольному использованию труда рабов и отчасти других категорий зависимого населения Италии (L. М. Hartmann. Ge-schichte Italiens, Bd. I, S1 121). П. Виноградов (указ. соч., стр. 92–93) подчеркивает ухудшение положения колонов-оригинариев в результате уничтожения их крепости земле, что ограждало зависимых земледельцев от произвола крупных собственников. Вместе с этим он высказывает интересное предположение о том, что в связи с неограниченной возможностью для господ переселять колонов в другие имения и переводить в город одновременно была отменена и установленная обычаем норма оброка. П. Виноградов считает, что издание статьи 142 явилось результатом бессилия государства регулировать отношения между «помещиком» и крестьянином и тем самым свидетельствует об усилении власти помещика и развитии феодализирующих тенденций. На наш взгляд, причина издания этого предписания крылась не в бессилии остготского государства перед знатью, а в том, что само это государство в своей политике отражало классовые интересы остготской и римской феодализирующейся знати и законодательным путем санкционировало то, что было ей выгодно. Д. М. Петрушевский (указ. соч., стр. 204). в основном солидаризируется с П. Виноградовым в оценке значения статьи 142 эдикта Теодориха, хотя и не делает прямого вывода об ухудшении положения колонов в период владычества остготов в Италии Μ. М. Ковалевский (указ. соч., т. I, стр.239) на основании анализа статьи 142 приходит к заключению, что это новшество остготского правительства ухудшало положение большинства зависимого населения и в первую очередь колонов. «Сказать, что Теодорих улучшил судьбу крестьян, — пишет по этому поводу, Ковалевский, — отменив прежнюю их крепость к земле, значило бы навязывать фактам прошлого идеалы и стремления современности». Причины издания остготским правительством подобного постановления Μ. М. Ковалевский (указ. соч., стр. 240) усматривает в стремлении дать остготской знати возможность произвольно распоряжаться землей колонов-римлян, переселяя их в город, а наделы передавая свободным остготам из своей свиты. Иными словами, статья 142, по его мнению, была призвана урегулировать взаимоотношения крупных остготских землевладельцев с зависимым римским населением и, конечно, в интересах остготов. В новейшей буржуазной историографии широко распространено мнение, что статья 142 была издана в целях общего урегулирования распределения рабочей силы в Италии того времени (W. Еnsslin. Theoderich der Grosse, S. 246 f.). И. Дворецкая (указ. соч., стр. 78) считает, что ее издание было вызвано стремлением господ избавиться от невыгодного в сельском хозяйстве труда рабов и колонов-оригинариев. При этом она исходит из своей общей, на наш взгляд недостаточно аргументированной, концепции о полном разложении рабства в период правления остготов и об уменьшении значения труда рабов и колонов-оригинариев в сельскохозяйственном производстве (там же, стр. 182).

137

В Бургундской Правде также указывается на юридическую неправоспособность колона-оригинария. Кредитор, давший в долг известную сумму оригинарию (или рабу) без ведома господина, терял свои деньги (Lex Burg. Gundob., XXI, 1).

138

Так, в ст. 97 колоны, хотя и причисляются наряду с рабами и оригинариями к категории зависимых людей, противопоставляемых свободным гражданам, но упоминаются отдельно и от рабов, и от оригинариев. Ср. E. Theod., 146.