Применяя идею «модели» к культурному трансферу, можно увидеть сложный по составу комплекс различных предпосылок. С одной стороны, странствующие художники являлись «культурными ценностями», «агентами» и «товарами» формирующегося арт-рынка, для которого в Центральной и Восточной Европе открылись, как отмечал Ф. Бродель, новые, далекоидущие экономические перспективы. С другой стороны, целенаправленная и сознательно спланированная стратегия движимых тщеславием заказчиков и покровителей искусства побуждала находить новые художественные формы репрезентации государственности, силы городов и знати. При этом равнение держалось на Италию, искусство которой служило общепринятой европейской моделью. Для Восточной Европы, однако, такое же значение имело и нидерландское искусство, несущее на восток принципы античной культуры, пришедшие, в свою очередь, в Нидерланды в опосредованном виде – в «аранжировке» итальянских мастеров[77]. Для всех стран, лежащих севернее Альп, ренессансные формы итальянской чеканки явились суррогатом труднодоступной и далекой Античности.
Многонациональные государства Центральной и Восточной Европы предоставляли особо благоприятные условия для культурного обмена художественными формами и техниками. Примечательно, что в этих регионах возникали свои центры – места сосредоточения диалогов культур. При этом итальянские художники, скульпторы и архитекторы, жившие в этих городах, являлись важными посредниками и действующими лицами культурной передачи и обмена. Жизни и творчеству итальянцев в некоторых из этих центров, а именно в Кракове, Праге и Москве, посвящена следующая глава.
Часть вторая. Итальянские мастера в Польше, Богемии и России
Введение. Итальянская иммиграция в Восточную Европу
Начиная с XVI века многие правители стран, находящихся севернее Альп, стали все чаще приглашать итальянских специалистов для строительства или расширения королевских резиденций и крепостей. Это было связано, во-первых, с изменившимися стандартами безопасности вследствие серьезной угрозы, идущей с турецкой стороны, а также с принципиально новыми типами оборонительных укреплений и современными техническими разработками, появившимися в Италии того времени[78]. Во-вторых, династическая политика в Восточной Европе эпохи Возрождения сопровождалась необходимостью легитимации власти. Визуальным выражением этой потребности было незамедлительное преобразование и обновление резиденций, замков и дворцов. Такие центральные города и королевские резиденции Центральной и Восточной Европы, как Краков, Прага или Вена, в XVI веке превратились в великолепные ансамбли эпохи Возрождения. Вследствие этого число итальянцев, прибывавших в Центральную и Восточную Европу, постоянно росло – архитекторы, каменщики, строители и военные инженеры являлись лишь частью большого миграционного потока высококвалифицированных специалистов. К ним присоединялись также купцы, врачи, аптекари, гуманисты, поэты, музыканты, художники, скульпторы, хореографы, астрологи и даже трубочисты, обслуживавшие каминные устройства новой, сложной конструкции[79]. Вместе с ними «приходили» новые обычаи, нравы, мода, кулинарное искусство, культура общения, а также новые жанры искусства – маскарад, балет и опера, новые художественные формы и стилевые направления. Независимо от того, приветствовались ли эти новшества или отвергались[80], в течение XVI столетия они так или иначе оказали сильное влияние на образ жизни и художественную культуру трансальпийских европейских стран. Поэтому французский историк Люсьен Февр назвал «итальянское нашествие» начала XVI века «революцией»[81].
78
80