— Бедный мальчик из фирмы по прокату. Он уже час мокнет под дождем.
— Ты можешь дозвониться до фирмы?
— Та же самая тетка отвечает, что такого номера не существует.
— Что за бред, я вчера по нему звонил.
— Италия…
Вне себя от раздражения мы медленно ползли в сторону Фьюмичино.
Около девяти утра пробка, словно по мановению волшебной палочки, рассосалась, и мы понеслись вперед со скоростью сто километров в час. Забрезжила призрачная надежда успеть на самолет. Нам надо вернуть машину, сдать багаж, пройти таможенный контроль — и на все про все тридцать пять минут: потом самолет закроют, и будет уже поздно. Учитывая тот факт, что авиакомпания просит пассажиров приезжать в аэропорт за два часа до отлета, мы не особо рассчитывали успеть на рейс.
Я притормозил у обочины тротуара. Мокрый до нитки представитель фирмы замахал нам рукой. Я рявкнул Джил, чтобы она бегом бежала к стойке регистрации сказать, что мы приехали, а мы с Каролиной возьмем на себя багаж. Я отдал Джил портмоне с билетами и паспортами, и она кинулась вперед, пробивая дорогу в толпе народа.
Я подписал договор на машину, быстро перечислил все царапины и вмятины, которые неизбежно появляются, когда часто паркуешься в Сполето, после чего выдернул из багажника чемоданы. Каролина, не терявшая времени даром, добыла тележку. Когда мы вошли в аэропорт, нам пришлось встать в длинную очередь на контроль безопасности — попасть к стойкам регистрации можно было только после этого. Это была дополнительная проверка, помимо предполетного досмотра, который проходят после регистрации. Как обычно, дежурство несли вооруженные солдаты в камуфляже, они потребовали у меня предъявить паспорт, а я, как вы помните, отдал его Джил. Часы показывали четверть десятого.
— Майк, держи. — Джил протягивала мне паспорт через голову солдата. — Они делают все возможное, чтобы посадить нас в самолет. Но тебе надо пройти контроль безопасности.
Попытаться пролезть без очереди и объясняться с итальянским военным с автоматом «Узи» на плече? Я счел за лучшее обождать.
К стойке регистрации мы подбежали в девять двадцать пять. Каролина помогла нам снять багаж с тележки и кинулась регистрироваться на свой рейс. Я повернулся к женщине за стойкой, мрачно разглядывавшей наши вещи.
— Боюсь, на этот рейс вы не успеете, — произнесла она, — багаж мы уже не принимаем.
— Что же нам делать?
— Идемте со мной.
С этими словами она схватила самый большой из наших чемоданов и понеслась сквозь толпу в сторону пункта предполетного досмотра. Забрав остальной багаж, мы бросились за ней. Она провела нас в начало очереди и помогла поставить чемоданы на ленту рентгеновского аппарата. Одновременно с этим наш ангел-хранитель улаживала дела с очередным солдатом, вооруженным «Узи», разговаривала с представителями службы безопасности аэропорта и успокаивала пассажиров, возмущенных тем, что мы прошли без очереди.
— Прошу прощения, нам надо осмотреть вот эту сумку.
Суровая на вид дама из службы безопасности была идеальной парой военному с автоматом.
— У вас в сумке крупный металлический объект.
До меня дошло, что ее внимание привлекла пятилитровая канистра оливкового масла высшего качества однократного прессования, аккуратно уложенная мной между трусов, маек и носков.
— А, так это оливковое масло.
— Scusi? — спросил солдат.
— Olio, — перевел я.
— Da dove? — Солдат неожиданно заинтересовался. Ему захотелось узнать, откуда оно.
— Trevi. Da un frantoio locale.[36] Однократного прессования.[37]
Последняя фраза в переводе не нуждалась. Она вошла в итальянский обиход не менее прочно, чем словосочетание «аль денте»[38] в американский. Я, как мог, объяснил на ломаном итальянском, что этот frantoio, то бишь пресс, до сих пор используется для приготовления оливкового масла, что называется «вхолодную».
— Такое масло сейчас сложно достать, — покачал головой военный. — Надо быть очень внимательным и ни в коем случае не брать где попало. А то могут обмануть и продать испанское масло. — Последние два слова он произнес с такой интонацией, словно говорил о раковой опухоли.
Он начал откручивать крышку, чтобы попробовать масло (естественно, исключительно из соображений безопасности). И тут Джил, не выдержав, крикнула:
— Да пойдем же, наконец, брось ты эту канистру!
У меня, дамы из службы безопасности, солдата и представительницы авиакомпании одновременно отвисли челюсти.
— Бросить канистру? Вы хотите бросить оливковое масло? — будто бы не веря своим ушам, спросила дама из службы безопасности. Мгновение назад она сунула палец в канистру, и теперь он блестел от масла.