Так или иначе, мужчина пришел в сознание. Елена закрыла пузырек со спиртом, а снова обернувшись, увидела, что мужчина открыл глаза – зеленые, взгляд помутневший, а в уголках краснели кровяные прожилки. Когда она сказала, что пойдет поискать врача, он пристально вгляделся в нее, словно не понимая, о чем она говорит, или не понимая ее языка, и потом медленно покачал головой. Ей пришлось наклониться, чтобы расслышать, что он пытается сказать: какое-то слово и цифры, которые он произносил тихо и с трудом. Телефон, пожалуйста. Вот что он говорил. Пожалуйста. Говорил по-испански, с легким итальянским акцентом. Телефон, повторил он, и номер, 3568. И снова впал в забытье.
Сейчас, сидя в баре на углу переулка Риц и площади Альта, затерявшись среди людей, что наводнили центр города, она наблюдает за этим человеком издалека, внимательно вглядываясь в детали, и вспоминает, как тогда пятнадцать минут бежала до переговорного пункта на военной базе, пока там не появились военные. Она просунула в щель блестящую монетку, и тут тень последних двух лет одиночества и ожесточения накрыла ее; она колебалась, прежде чем набрать номер, глядя через окно на плакат, прикрепленный к дверям гражданской гвардии: ВСЕ ДЛЯ РОДИНЫ. Прошлое было еще совсем свежо и больно ударило неопределенностью настоящего. Наконец она решилась: три, пять, шесть, восемь. На другом конце отозвался мужской голос – по-испански, без всякого акцента. Тезео Ломбардо, сказала она. Последовало молчание. Кто говорит? – спросил голос. Да какая разница, кто говорит? – ответила она. Потом назвала свой адрес, повесила трубку и вернулась домой.
Елена неподвижно стоит на углу, не отрывая взгляда от мужчины, который ее не замечает; Елена делает вид, что ее заинтересовала витрина обувного магазина, где она видит против света собственное отражение на темном фоне улицы: легкое летнее платье с поясом, сумка, которую она держит в обеих руках, каштановые волосы коротко острижены и слегка завиты по моде. Она еще молода и хорошо выглядит, стройная, почти худая, может, слишком высокая для типичной испанки – метр семьдесят шесть сантиметров без каблуков: Мария Елена Арбуэс Ортис, двадцать семь лет, вот уже два года вдова. Владелица книжного магазина «Цирцея», что находится на улице Реаль в городе Ла-Линеа-де-ла-Консепсьон.
Трое мужчин встают из-за стола и, смешавшись с толпой на площади, направляются к улице Кановас-дель-Кастильо. Они в рубашках с закатанными рукавами, выглядят весело и раскованно – так и кажется, что они из одной семьи. Непринужденно беседуя, они идут к порту. Елена уже готова оставить их и заняться своими делами – она приехала в город на автобусе, чтобы уладить кое-какие бюрократические вопросы, – однако в последний момент поддается порыву. Любопытство не отпускало ее с того самого утра на пляже и дома, в Пуэнте-Майорга. Ей хотелось узнать больше о незнакомце, в судьбе которого два месяца назад она принимала участие целых полтора часа; он не подавал о себе никаких вестей, но она никак не могла его забыть.
Когда она вернулась домой с переговорного пункта, мужчина уже был в сознании и находился под неусыпным надзором Арго, которая лежала рядом, а теперь вскочила и радостно бросилась хозяйке навстречу. Мужчина так и лежал на полу, на коврике, испачканном песком, укрытый одеялами; под голову ему Елена пристроила подушку. Рядом валялись остатки прорезиненного костюма и своеобразные часы со светящимися циферблатами; Елена сняла их с его запястий, когда растирала ему спиртом руки. Но она заметила, что нож, который перед уходом она отложила в сторону, подальше от других вещей, снова оказался около него, справа, на расстоянии вытянутой руки. Обнаженное лезвие на рукоятке из черного дерева ярко сверкало в утреннем свете, проникавшем через окно на юг бухты, и отражало профиль несчастного и необычного гостя.
– Я передала, – сказала Елена, гладя собаку.
Казалось, тревога в глазах лежавшего на полу человека немного унялась. Он пристально всматривался в Елену, внимательно изучая ее лицо и каждое движение. Недоверие постепенно отступало.
– Не знаю только кому, – добавила она. – Но я это сделала.
Мужчина медленно кивнул, не отрывая от нее взгляда.
– Спасибо, – глухо сказал он наконец; он все еще был очень слаб.
Она стояла перед ним в нерешительности. Не знала, что делать дальше. Ситуация была странная и нелепая.
– Кто бы они ни были, – ответила она, – надеюсь, они скоро будут здесь.
Он снова кивнул и часто заморгал, словно сдерживая стон. Должно быть, ему очень плохо, подумала она. Изможденный, больной и беспомощный, хотя и сильный мужчина с торсом атлета. Растирая ему грудь, она обратила внимание на его крепкие мускулы пловца. Глаза у него все еще были в красных прожилках, но из ушей и носа кровь больше не шла. Елена снова подумала о горящей нефти и том, что ей известно о взрывной волне на морской глубине. Не кто иной, как Самуэль Сокас, доктор Сокас, несколько дней назад беседовал с приятелями в «Англо-испанском кафе» как раз об этом: о войне, минах и кораблях. Взрыв подводной лодки, даже если он произошел на большом расстоянии, может вывернуть наизнанку человеческий организм.