Лючио подождал, пока они ушли, потом снова повернулся к Анне. Она нахмурилась.
– Я не хочу оставаться наедине с тобой.
– Чего ты боишься? – спросил Лючио, насмешливо улыбнувшись. – Что у тебя может возникнуть ко мне какое-то другое чувство вместо ненависти?
– Я не буду испытывать к тебе никаких чувств, кроме отвращения, после того, что ты сделал.
– Осторожней, cara. Тебе никогда не говорили, что не слишком мудро оскорблять своего благодетеля? Он может отказать в помощи.
– Ах ты мерзавец! Самонадеянный, низкий мерзавец. Ты ценой здоровья Сэмми добиваешься того, что тебе нужно.
– Тебе известны условия соглашения, – с невозмутимым спокойствием сказал Лючио.
– Как ты можешь быть таким бессердечным?
– Ты преподала мне хороший урок, cara. Переспав с моим братом, ты изменила меня навсегда.
Анна невольно задрожала.
– Я не могу находиться в обществе человека, который так пренебрежительно относится к проблемам других людей.
– Твои проблемы, Анна, я прекрасно понимаю, – сказал он. – Вник в каждую из них.
Его ленивый взгляд скользнул по ней, остановился на груди, обтянутой стареньким купальником.
– Мне… холодно. – Анна взялась за перила, но он накрыл своей ладонью ее руку и повернул девушку лицом к себе.
– Почти тридцать градусов в тени. Не убегай от меня.
Ей стало трудно дышать в такой близости от него. Она видела, как крохотные капельки воды дрожат на его черных ресницах. Твердые губы начали медленно приближаться к ней…
– Нет, – выдохнула Анна.
– Ты так не думаешь.
Он прижался губами к ее губам легким дразнящим движением.
– Думаю, – сказала она, но ее слова были едва слышны. – Я действительно так думаю.
– Если ты будешь все время это повторять, то, возможно, и убедишь в этом себя, но не меня. Твои губы молят о поцелуе, а тело жаждет мужской ласки.
Горячая волна желания захлестнула ее. Анна почувствовала слабость во всем теле. Только один поцелуй, подумала она. Что может измениться после одного маленького поцелуя?
Уловив молчаливое согласие в ее взгляде, Лючио снова прижался к ее губам.
Она отступала в воде под его натиском, пока не оказалась прижатой спиной к гладким плиткам стенки.
– Ты всегда была такой вкусной, – выдохнул он.
Анна закрыла глаза и представила, что он любит ее. Так было легче, чем смотреть в лицо горькой правде. От его любви осталось лишь страстное желание отомстить за уязвленную мужскую гордость.
– Ты знаешь, cara, – мягко сказал он ей прямо в ухо, – это не совсем хорошо. Я до боли хочу быть с тобой, но сейчас мы находимся на виду у всех.
А мне все равно! – хотелось закричать ей, но она крепко сжала губы.
Лючио легко вспрыгнул на борт бассейна и протянул ей руку.
Было невозможно не пойти за ним. Взгляд Лючио был таким многообещающим. Никакие доводы логики не могли убить магнетическое притяжение его тела.
Ее тело тайно готовилось к встрече с ним, хотя мозг изо всех сил старался напомнить о том, что произошло между ними.
Но гордости нет места там, где правит страсть.
Не успела за ними закрыться дверь, как Лючио заключил Анну в объятия и с пылающими от страсти глазами начал стягивать с нее купальник.
– Скажи мне, что ты очень этого хочешь, Анна. Хочешь быть моей.
Разве она могла это отрицать?
– Я хочу быть с тобой, – хрипло произнесла Анна. – Хочу быть с тобой, – повторила она.
Он поднял ее, положил на постель и навалился всей тяжестью своего мощного тела.
– Значит, так и будет.
Анна попыталась встать, вдруг содрогнувшись при мысли о том, как вела себя с ним, – словно какая-то дешевая девка, у которой нет никаких принципов.
– Куда ты собралась? – Лючио схватил ее за руку, не давая выскочить из постели.
– Мне нужно в ванную. – Она посмотрела ему в глаза. – Не возражаешь?
Лючио отпустил ее руку и снова откинулся на подушки, провожая Анну взглядом, пока она шла в ванную.
– Я бы не советовал тебе дуться, Анна, – сказал он ей вслед. – Не забывай, это опасно для тебя.
Она обернулась.
– Можешь наносить свой предательский удар. Я не боюсь тебя.
Лючио зло улыбнулся и скрестил руки за головой, всем своим видом выражая такое превосходство, что ей захотелось треснуть его чем-нибудь.
– А ты бойся, Анна, – протянул он. – Бойся.
Она захлопнула дверь ванной, но, даже включив душ на полную мощность, все еще продолжала слышать его насмешливый хохот.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Анна почти не спала ночь накануне операции Сэмми. Она крутилась и вертелась в постели и наконец встала с темными кругами под глазами.
После их физической близости Лючио не остался с ней на ночь. Даже самой себе Анна не хотела признаваться в том, что ее это расстроило.
Сэмми в этот день не разрешили завтракать. Анна не могла выпить даже глотка чаю. Лючио повел их к машине.
– Перестань нервничать, Анна, – успокаивал он ее. – Сэмми справится, как настоящий маленький чемпион.
– Ничего не могу с этим поделать. – Анна закусила губу. – Он такой маленький… а операция очень сложная.
– Сейчас эта операция намного проще, чем те, что делали несколько лет назад, – напомнил ей Лючио. – Тогда их делали на открытом сердце, после чего требовались месяцы реабилитации. А сейчас ты и не заметишь, как Сэмми поправится.
Как бы она хотела обладать его уверенностью!
– А ты будешь там, когда я проснусь, мамочка? – раздался с детского кресла на заднем сиденье машины тонкий голосок мальчика.
– Ну конечно, дорогой.
– Я тоже буду там, Сэмми, – уверил его Лючио.
Анна искоса взглянула на него и тихо пробормотала:
– Не давай обещаний, которые не собираешься выполнять.
– Ты считаешь, что я не волнуюсь за него?
– Это не твой ребенок, Лючио. Оттого, что ты будешь за него волноваться, он не станет твоим.
Лючио крепче стиснул руль.
– Ты снова бросаешь это мне в лицо, Анна, а я не могу ответить тебе в данных обстоятельствах, – тихо проговорил он со злостью.
С заднего сиденья послышался певучий голосок:
– Вы с папой ссоритесь?
Анна бросила на Лючио взгляд, в котором красноречиво читалось: «Вот видишь, что ты наделал?»
– Ну что ты, малыш, – сказал Лючио с улыбкой. – Мама и папа любят друг друга. Нам просто немного трудно наладить общение.
– А что такое об… общ… – спросил Сэмми.
– Это значит понимать другого человека, – объяснил Лючио. – Иногда нужны годы, чтобы это произошло.
Анна тряхнула головой и тупо уставилась на вид за окном.
Вот уж поистине мамочка и папочка любят друг друга!
– … А сейчас он уснул, – сказал анестезиолог, накрыв маской личико Сэмми. – Почему бы вам и вашему мужу не попить кофе в комнате для родителей, а мы поговорим с вами, когда приведем вашего малыша в порядок.
Анне хотелось сказать, что это не ее муж и Сэмми вовсе не его малыш, но слова застряли у нее в горле.
– Пойдем, дорогая, – Лючио взял ее под руку и вывел из операционной.
Они сняли с себя халаты, которые надевали, сопровождая Сэмми на операцию.
– Он поправится, Анна.
Она сняла бахилы и шапочку и бросила их в корзину.
– Не могу отделаться от мысли, что каким-то образом виновата в этом сама.
– В каком смысле?
– Это мне наказание за… за…
– Какая чушь!
– Но ты же наказываешь меня, – сказала она. – Говоришь, что заставляешь меня платить за мои грехи.
Лючио стало не по себе под ее вызывающим взглядом.
– Я был взбешен. Человек может наговорить бог знает что, когда он зол.
Анна села на единственный стул и обхватила голову руками.