ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Мессер Джулио, студент.
Мессер Ринуччо, студент.
Мессер Амброджо, старый адвокат.
Мадонна Оретта, его жена.
Мадонна Вьоланте, ее сестра.
Джорджетто, слуга мессера Джулио.
Джаннелла, слуга адвоката.
Мадонна Вердиана, святоша.
Мадонна Аньола, служанка.
Угуччоне, брат мадонны Оретты.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Джулио. Когда бы отец с матерью, а за ними и вся Флоренция приехали в Пизу, от них не было бы мне такой пользы, какая может быть от тебя.
Джорджетто. Рад служить вам.
Джулио. Признаюсь тебе: с того дня, как ты отсюда уехал, то есть вот уже скоро два месяца, нет среди здешних студентов никого несчастнее меня.
Джорджетто. Может, обстановка непривычная? Или в науках переусердствовали? Я вам, хозяин, так скажу: вы только первый год в студентах и навряд ли уж столь быстро выучитесь, что не придется, по крайности, еще на годик здесь задержаться. Тише едешь — дальше будешь.
Джулио. Тише, говоришь? Да ежели честно — только ты меня не выдавай, — я за все это время, пожалуй, и четырех часов не занимался. Так что, как видишь, тише некуда.
Джорджетто. Да, такое ученье усердным не назовешь, прямо скажем.
Джулио. Какое уж тут усердие, когда я умираю от любви? Когда места себе не нахожу ни днем, ни ночью?
Джорджетто. Выходит, у вас на уме другая наука. А вашу любовь разделяют?
Джулио. И да и нет. Но лучше бы не разделяли, ибо что касается предмета моей любви, то я влюблен без взаимности, а что касается соперников, то, увы, те же чувства разделяет и мессер Ринуччо Гваланди, в доме которого мы с тобой живем. Он и есть мой соперник, о чем сам не подозревает. И неприятнее всего, что он посвятил меня в свои чувства и вечно обсуждает их со мной да еще просит, чтобы я ему помог.
Джорджетто. Уже неплохо: вы про него знаете, а он про вас нет. Ну и как — везет ему в любви? Движется дело?
Джулио. Потихоньку. Думаю, он с ней даже еще не говорил, зато нашел общий язык с ее служанкой.
Джорджетто. А вы-то объяснились в любви — хоть сами, хоть через кого-то?
Джулио. Пока нет.
Джорджетто. Втрескались два месяца назад и еще не объяснились? Господи, до чего глупо! Ни в какие ворота не лезет.
Джулио. В таком деле нельзя горячку пороть.
Джорджетто. Будь я на вашем месте, она бы у меня давно забрюхатела — уж я бы два месяца не тянул.
Джулио. Ты что? Это тебе не какая-нибудь потаскуха, с которой можно переспать за три-четыре юлия,{173} а одна из благороднейших женщин в городе.
Джорджетто. Молоды вы еще, вот что я вам скажу. Баклуши бить — это вы умеете, а как до дела доходит, грош вам цена. Вот увидите, я вам помогу все в два счета обтяпать. На ловца и зверь бежит. Скажите только, кто она.
Джулио. Скажу. Но понимаешь, Джорджетто, я бы не…
Джорджетто. Оттого что будете некать, вы ничего не выиграете. Неужто, черт возьми, у вас было мало случаев испытать меня и вы не знаете, на что я гожусь?
Джулио. Мне известна твоя преданность и твое умение хранить тайны. Тем не менее я считал нелишним напомнить тебе об этих качествах, ибо, всплыви все наружу, я погиб.
Джорджетто. Не бойтесь, скажите же, кто она.
Джулио. Жена мессера Амброджо да Кашина, пизанского адвоката, ее зовут мадонна Оретта де’Сисмонди, и живет она вон в том доме.
Джорджетто. Совсем рядом — прямо рукой подать.
Джулио. А проку-то что?
Джорджетто. Как что? Разве это не великое удобство — найти себе даму по соседству? По крайней мере, вы можете видеть ее в любое время.
Джулио. Как бы не так! В лучшем случае я вижу ее раз в полмесяца, да и то мельком.
Джорджетто. Неужто она до того боится свежего воздуха, что в окне не показывается?
Джулио. Ни в дверях, ни в окне. Мессер Амброджо сторожит бедняжку хуже, чем в тюрьме, ревнуя ее так, как только может мужчина ревновать женщину. Понимаешь? Раньше, я слышал, он, подобно прочим законникам, частенько отлучался из города по своим адвокатским делам, теперь же дома сидит, никуда не ездит.
Джорджетто. Надо думать, сколотил деньгу.
Джулио. Да, он смерть как богат.
Джорджетто. Ну ежели смерть, тогда чтоб он сдох, а я стал его наследником!
Джулио. Это еще не все. Он держит особого слугу — затем только, чтобы тот в дом никого не пускал.
Джорджетто. Так ведь и у вас есть верный слуга.
Джулио. Я тебе больше скажу: мало того, что слуга этот — недреманное око хозяина, который, в свой черед, смотрит за ним в оба, так он еще вдобавок величайший прохвост и набитый дурак, каких свет не видывал.
Джорджетто. Трудно хитроумного провести, а дурака надуть тем проще, чем меньше у него мозгов.