Ринуччо. У вашей милости будут какие-нибудь поручения?
Амброджо. Хорошенько отпразднуйте карнавал с флорентийками.
Ринуччо. За этим дело не станет. Ага, клюнул, старый изменщик!
Амброджо. Удачно получилось: он мне и денежки дал, и удобства создал — так что хныкать нечего. Теперь поглядим, искренне пишет мадонна Анфрозина или нет, и сколь я могу доверять ее обещаниям. Ох уж эти женщины! Ежели она сделает то, о чем говорится в ее записочке, я проведу карнавал в Пизе получше, чем эти молокососы во Флоренции. Кабы передать через мадонну Вердиану мадонне Анфрозине мое «да» прежде, чем он придет, и сообщить время, я смог бы сэкономить, а так придется ей платить. Где ее искать, чтобы отправить с поручением? Но где бы она ни была — я сыщу ее и доведу дело до конца. Скорее на поиски! Джаннелла! Джаннелла! Джаннелла!
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Джаннелла. Чего изволите, сударь?
Амброджо. Неси мое платье и шляпу, быстро! Что ты на меня уставился, осел? Что ты делаешь?
Джаннелла. Хочу отнести это в дом.
Амброджо. Черт побери! Хочешь оставить меня здесь в исподней рубахе и без шляпы? Подай сначала платье, холера тебе в бок! Ну и болван! И тем не менее, при всей его тупости, лучше держать такого, на которого я могу положиться, чем какого-нибудь шустрого умника, который водил бы меня за нос.
Джаннелла. Держите.
Амброджо. Дай сюда. Слушай, Джаннелла: мне надобно отлучиться по важному делу. Никуда не уходи, доколе я не вернусь. Ступай в дом. Постой, осел! Что ты должен сделать?
Джаннелла. Не знаю.
Амброджо. Потому что бестолочь! Ты должен запереть эту дверь на засов и до моего возвращения не отпирать и никого не выпускать из дома. Ты меня понял?
Джаннелла. Сейчас узнаете. Запираю. Слышите?
Амброджо. Да, все в порядке. Теперь я могу спокойно уйти. Не будь в доме этого осла, положение мое было бы хуже некуда.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Джулио. Как видишь, Джорджетто, не дальше как нынче ночью мессер Ринуччо насладится любовью, я же останусь на бобах.
Джорджетто. Пусть нам скажет спасибо: один бы он сроду до такого не додумался. Так что пеняйте на себя: кабы вы помалкивали, могли бы сами быть на его месте.
Джулио. Ты прав, однако я из той дурацкой породы людей, которые, если друг с ними советуется, стараются дать ему наилучший совет, пусть даже себе в ущерб. Ничего не поделаешь. А ты-то какого черта обещал ждать меня в церкви — и сам ушел? Если б дождался, возможно, я и не дал бы ему этого совета.
Джорджетто. Не раскаивайтесь в добром поступке и в том, что угодили дружку.
Джулио. Я раскаиваюсь в том, что сделал хуже себе. Будь проклят день и час, когда меня принесло в этот город. И ты хорош, не успел я изложить ему план действий, как тебя и след простыл. Вернись ты не сию минуту, а раньше, я бы еще мог что-то придумать.
Джорджетто. Знайте же, хозяин, — я за вас уже придумал. Нужно только, чтоб вы честно ответили на то, что я вас спрошу. Вы хотите, чтоб мессер Ринуччо взял нынче ночью мадонну Оретту, или нет?
Джулио. Что ты еще спросишь?
Джорджетто. Тогда ответьте на такой вопрос: хотите ли вы, чтобы ее взял он, или хотите сами ее взять? Смотрите мне в глаза.
Джулио. Вот привязался, болван!
Джорджетто. Болван? В таком разе, ежели я не уложу вас нынче ночью с мадонной Ореттой, разрешаю вам убить меня или упечь в тюрьму; но поскольку вы этой глупости не сделаете, можете, коль хотите, не разговаривать со мной.
Джулио. Чтобы я тебе поверил и не выглядел при том легковерным, объясни, как ты это сделаешь?
Джорджетто. И объясню. Держите. Прочитайте эту записку, я хочу, чтоб вы знали, на что способен ваш слуга Джорджетто. Гляньте, кому пишут.
Джулио. «Дорогой, как дочь, мадонне Оретте Сисмонди, супруге мессера Амброджо да Кашина, на дом».
Джорджетто. Думаете, все про родственные отношения? Читайте теперь, от кого письмо.
Джулио. «С материнским чувством Анфрозина де’Гваланди, в своем доме». Интересно, чья же это рука? Кто писал?
Джорджетто. Моя работа. Да вы читайте, читайте. Думаете, давеча, когда я вас бросил, я с сачком за бабочками гонялся? Не такой уж я дурак. Читайте вслух, мне охота послушать, а то я не перечитал.
Джулио. «Поелику сын мой…»
Джорджетто. Ой, начните с начала, ежели можно.
Джулио. С начала так с начала. «Дорогая и мною любимая, как дочь! Пришло время, коли ты не раздумала, выполнить наш с тобой уговор и отомстить любезному твоему супругу. Поелику сын мой уехал вечером со своим другом во Флоренцию, я отправила сказать твоему мессеру Амброджо, чтобы нынче вечером ровно в три часа он был у калитки моего сада. Я впущу его и проведу в нижнюю комнату. Посылаю тебе одежду, которую ты просила, и жду тебя у своих дверей. Приходи, поелику такие возможности случаются не каждый день. Будь здорова. Февраля двадцать четвертого дня 1549 года. Твоя Анфрозина и так дальше. Особливо постарайся, чтоб служанка твоя ничего не заметила и все было шито-крыто».
Джорджетто. Понятно, почему шито-крыто?
Джулио. Непонятно, что ты затеял.
Джорджетто. Зато мне понятно, а это главное. Ежели записка и эта одежда попадут в руки мадонны Оретты, увидите, что будет.
Джулио. А ведь я заметил, что ты прячешь что-то под плащом, да не догадался спросить, что там у тебя. Покажи-ка. О, так ведь это вещи из моего гардероба!
Джорджетто. Ну и что вы на это скажете?
Джулио. Что ты задался целью впутать меня в неприятности. Э, да тут и борода, которую я купил у парфюмера.
Джорджетто. Для бороды лицо найдется. Ежели хотите, чтоб ваши тряпки и борода послужили приманкой, на которую поймается этот остолоп мессер Ринуччо, дайте их сюда — я опять узел свяжу. Идите домой и ни в коем разе носа на улицу не высовывайте, не то все дело испортите.
Джулио. Но могу я в конце-то концов услышать, что ты затеваешь?
Джорджетто. Положитесь на меня и идите, куда вам сказано, чтоб я вас больше здесь не видел. Уж вы-то знаете, на что я гожусь.
Джулио. Будь по-твоему. Если же окажется, что я дал провести себя на мякине, я буду последним дураком.
Джорджетто. Кого мы проведем на мякине, так это старика. Как говорил Градасс,{176} предоставьте действовать мне.
Джулио. Смотри только, чтоб не было разговоров на всю Пизу.
Джорджетто. Будьте покойны. Итак, за дело, игра начинается. С кем бы мне отправить записку и вещи, чтобы они попали в нужные руки? Сам снесу — благо меня почти никто не знает! Сделаю на манер мошенников, что держат кочан на виду, а каплуна под полой: тряпки притащу открыто и скажу, будто хозяйка шлет их мадонне Оретте, которая собирает вещи для монастыря, письмецо же припрячу до тех пор, покуда не представится возможность отдать. О, сколько творится надувательства под прикрытием тряпок для монастырей! Недаром, где вещи для обители, там и сводни! Я знаю, доктора нет дома, — только что видел его на набережной, а посему без опаски поспешу к его дому.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ