— Тогда будем ужинать на террасе, — уверенно сказала Сабрина.
После короткого, но крепкого сна она чувствовала себя бодрой, а красивый доктор интриговал ее все больше.
— Ваша мать часто сюда приезжает? — спросила она, вставая с постели.
— Нет. — Марко поддерживал ее, пока Сабрина примерялась к костылям. — Впрочем, я тоже не часто здесь бываю. Это мой второй визит за год.
Сабрина удивилась. В спальне царили чистота и порядок, а постель была заправлена свежим бельем. Должно быть, решила девушка, мать Рафаэллы приглядывает за домом не одна.
— А где же вы проводите остальное время?
— В Риме. Там у меня практика.
Ну вот, теперь ей уже известно, что Марко живет в Риме, а его мать в Неаполе. Но было еще кое-что, что вызывало у Сабрины сильный интерес. Например, существует ли в природе жена герцога? Не будучи робкого десятка, она напрямик спросила:
— А где ваша жена? Мне кажется, любой женщине понравится жить на этой вилле.
— Моя жена умерла три года назад.
Не ожидая такого ответа, Сабрина только и смогла вымолвить:
— Извините. Мне очень жаль.
— Мне тоже. Ну ладно, давайте посмотрим, как вы поладили с костылями.
Тон его голоса ясно давал понять, что дальнейшие вопросы на эту тему не приветствуются, как и выражения соболезнования. Сабрина проглотила вертящиеся у нее на языке вопросы и сделала несколько неуверенных шагов.
— Старайтесь не очень сильно налегать на костыли, чтобы не зажимать кровеносные сосуды под мышками. Основной упор должен идти на перекладины для рук.
Марко шел рядом с Сабриной, пока она совершала пробный круг по спальне.
— Доставили вашу взятую напрокат машину, — сообщил он, явно удовлетворенный ее успехами. — Ваши вещи в холле. Я могу их вам принести, если вы хотите переодеться перед ужином.
— Да, спасибо.
В измятой одежде Сабрина действительно чувствовала себя не очень уверенно, тем более в присутствии Марко, который прекрасно выглядел.
— Одна справитесь? А то я могу попросить синьору Бернальди, чтобы она вам помогла.
— Я справлюсь.
— Хорошо.
Марко вернулся с ее чемоданом на колесиках и еще одной сумкой поменьше, которую оставил в прилегающей к спальне ванной комнате.
— Телефон на туалетном столике. Если почувствуете, что сами не справляетесь, наберите один-шесть.
— Один-шесть, — повторила Сабрина.
— Я подожду вас в холле.
Вытащив из дорожной сумки длинное черное платье и бархатный жакет, отороченный кружевом, Сабрина бросила тоскливый взгляд в сторону ванны. Четко понимая, что выбраться оттуда без посторонней помощи ей не удастся, она встала под душ. Хотя она, в общем-то, ничего не имела против того, чтобы принять ванну вместе в очаровательным доктором. Тем более теперь, когда она знает, что он холост. Точнее, вдовец, поправила себя Сабрина. Эта мысль ее немного охладила. Тяжело ему, наверное, пришлось.
Сабрина не знала, что значит потерять родного человека, но она была близка к этому несколько лет назад, когда ее отцу был поставлен диагноз «рак». Тогда она по наивности решила, что болезнь поможет им наладить отношения. Вместо этого Доминик Руссо преисполнился еще большей решимости вылепить из своей дочери женщину, которой, по его мнению, ей надлежало стать как его единственному ребенку.
Почти всю свою жизнь Сабрина сопротивлялась попыткам отца ее изменить. Ее мать беспомощно наблюдала за войной характеров между мужем и дочерью. Оружием Сабрины стали дерзкие выходки, позже переросшие в скандальные вечеринки.
Однако болезнь отца заставила Сабрину одуматься. Потрясенная тем, что она может его потерять, она оставила «карьеру» почетной покупательницы дорогих бутиков и согласилась стать исполнительным директором «Руссо фондейшн».
Это стало огромной ошибкой. Доминик не смог смириться с тем, что теперь решения принимала она, поэтому подвергал критике каждый шаг дочери, отменял ее распоряжения. Жизнь Сабрины превратилась в сущий ад. Какое-то время она старалась измениться, но потом поняла, что ей никогда не стать идеальной дочерью.
Отогнав печальные воспоминания, Сабрина отключила душ и вытерлась пушистым полотенцем. После чего не спеша оделась.
Черная шуршащая юбка платья выглядела очень торжественно. Глубокое декольте прикрывало белоснежное кружево жакета. Чувствуя себя совсем другим человеком, Сабрина надела черные лодочки. Точнее, только одну туфлю, но и этого было достаточно, чтобы она ощутила себя гораздо увереннее, ведь подошва была резиновой и не скользила по полу.