И невдомек было этим мелким диктаторам, что время их тирании и возможностей коверкать чужую судьбу безвозвратно ушло. Но им очень хотелось быть властителями судеб ни в чем не повинных детей, ставших заложниками их недалекого и завистливого ума. И совсем им не приходило в голову что, те, кого они определили в рабочий класс тянуть лямку непосильного труда, выбьются вперед и обойдут назначенных ими отличников, которых они же обрекли на поражение в грядущей конкуренции.
Так себе властители судеб оказались. Недалекие, завистливые, невзрачные крысы, всю жизнь проработавшие в средней школе и вышедшие оттуда на пенсию. Но предварительно, успевшие искалечить много детских судеб.
В школе отличница Лена была довольно тихой и неприметной. Она была хорошенькая как Мальвина из Буратино. Глаза не голубые, но темно-зеленые. Болотные с карими прожилками. Волосы черные. Хорошо сложенная девушка невысокого роста. Активностью и непоседливостью не отличалась. По школе двигалась медленно. С достоинством, как и положено советской отличнице. Управляемая и предсказуемая. На радость учителям.
Не то что я. В школе мне было даже немного стыдно за мою неуемную активность. Мне все было интересно, а особенно побегать, попрыгать и похулиганить. Лена же напоминала заводную куклу, двигающуюся ровно по заданной траектории и в заданном темпе.
Сейчас я понимаю, что Лена вела себя так не из-за выдающихся способностей по самоконтролю, а из-за недостатка энергии. Здоровый ребенок не может усидеть на месте. Ему надо двигаться, а не перемещаться неспешным шагом, как заводная кукла.
А на ин-язе всегда было много студентов с горящими глазами, с врожденными способностями к языкам, активных и жадных до знаний. Поэтому Лена средненько отучилась положенные 5 лет и полученными знаниями для покорения Европы не воспользовалась.
Она вышла замуж сразу после окончания школы за мальчика годом старше. Его родители были влиятельными и состоятельными руководителями на металлургическом комбинате. Лена родила мужу детей. Я их видела вместе в год окончания ин-яза. И цвет моего диплома, в отличие, от диплома отличницы Лены был красным.
Иногда я думаю, что Лену вполне устроил бы любой другой институт. Ей было абсолютно все равно где учиться. Главная цель Лены – получить корочку, а применять ее в деле она не собиралась. Лена стремилась к спокойной, сытой и благополучной жизни, для которой не надо напрягаться. И ее абсолютно не парило, что она заняла чужое место. Лишила другую девушку или парня возможности поехать в Германию, поработать на благо человечества.
Сколько таких Лен вырастила и воспитала советская школа? Лен-приспособленок, к которым особо и не прикопаешься. Они же отличницы, умницы, послушные девочки, занявшие чужие места и лишившие других, более достойных детей, законных возможностей.
Жизнь оказалась самым лучшим регулятором. На ин-язе Лене никто не натягивал оценки, никто не устранял конкурентов и, возможно, ее присутствие было для преподавателей в тягость. Кому нравится обучать безэмоционального робота когда вокруг полно тех, кто смотрит преподавателям в рот и ловит каждое слово?
Лене пришлось осваивать очень неприятную для себя роль. Роль посредственности. Ходили слухи, что ей пришлось взять академический отпуск. Может быть в связи с рождением ребенка, а может быть для того, чтобы прийти в себя и оправиться от ужасного открытия, что никакая она не звезда и не отличница. Она просто жертва советской благотворительности. И никаким талантами, без слаженной учительской поддержки, не обладает.
О том какие эмоции бурлили у нее в душе лучше не думать. Из школьной звезды переместиться в третий сорт – врагу не пожелаешь. За все в жизни надо платить. А за натянутые пятерки в школе придется десятикратно платить во взрослом возрасте убитым самолюбием. Тяжелая это участь – пасть с пьедестала принцессы и никогда не подняться обратно.
Но именно на такую жестокую расплату обрекли Лену школьные учителя своей медвежьей услугой. Может лучше было ребенка пожалеть и не подкладывать ей свинью? У нее и так было тяжелое детство.
Медали в советские времена были в дефиците. Их давали избранным. Либо вот таким сиротам, тетя, которой, кстати сказать, была не последним человеком в городе. Или моей однокласснице вегетарианке Люде, мама, которой работала ревизором в снабжении. Да и дедушка Люды был фронтовиком, не последним человеком.
Вот такие вот избранные одаривались за счет других детей в СССР. И так было сплошь и рядом. В школе не было ни одного отличника-медалиста из неполной семьи без поддержки родственников. В 11 классе к нам пришла доучиваться москвичка из семьи военных. Ее папа имел погоны и связи. Надо ли говорить, что медаль, на которую претендовала Люда-вегетарианка отдали москвичке из семьи военных?