Читать онлайн "Итальянские морские республики и Южное Причерноморье в XIII–XV вв." - Карпов Сергей Павлович - RuLit

Как центр торговли хлопчатобумажными и льняными тканями Трапезунд фигурирует в источниках с IX в.[672]. С середины XIII в. эти ткани экспортировались в Крым[673] и продавались в самом Трапезунде[674]. С другой стороны, в XV в. и западноевропейские хлопчатобумажные ткани импортируются в города Южного Причерноморья: Бадоэр, например, отправляет 10 небольших кусков белой бумазеи ценой 70 перперов в Симиссо и Трапезунд. Товар был получен из Кремоны[675]. Производство льняных тканей в Керасунте зафиксировано еще Книгой эпарха (X в.)[676], а в Трапезунде в XV в. — Иоанном Евгеником[677]. Однако на их основании нельзя делать вывода о непрерывном существовании этого производства с X по XV в.: промежуточные звенья реконструируются фрагментарно. Льняные ткани и полотно явно местного происхождения упомянуты в Вазелонских актах[678], в счетах английского посольства 1292 г.[679], которое закупило в Трапезунде много дешевых льняных материй. В XVII в. о производстве полотна для рубах в другом городе Понта — Ризе — сообщает Хаджи Халфа[680]. Льняной холст и недорогие ткани изготавливали в близлежащих к Понту городах Румского султаната, например в Амасии[681]. Льняные или бумазейные ткани — бокасины — в 1411 г. вывозились из Трапезунда в Каффу[682]. Но четверть века спустя Бадоэр с прибылью реализует в Трапезунде те же бокасины, купленные в Симиссо, а также холстину[683]. Это объясняется, видимо, тем, что Трапезунд как центр посреднической торговли нуждался в значительном количестве упаковочных материалов, часть которых изготовлялась местными портными из полотна[684]. Но итальянский импорт тканей этого сорта не привел к прекращению местного производства их: в конце XIV–XV в, — полотно покупали в Фассо[685] и Ло Вати[686], а в XVI в, — оно ввозилось в Кефе из Севастополя[687].

Объектом транзитной торговли были также драгоценные камни. Жемчуг и драгоценные камни поступали в Тавриз и Султанию из Ормуза[688]. О торговле жемчугом в Тавризе сообщает Пеголотти, приведший сведения о принятой системе его измерения[689]. Завещание Виони (1263) содержит упоминание мелкого жемчуга ценой 59 тавризских безантов, а также изделий из драгоценных камней, хрусталя и серебра, в том числе и шахматной доски[690]. Западноевропейские купцы ценили продававшиеся в Тавризе янтарь[691] и кораллы[692]. Через Тавриз драгоценные камни беспошлинно ввозились в Трапезунд[693]. До середины XIV в. источники отмечают обилие жемчуга в Трапезунде[694]. В 1340 г. купцы из Пьяченцы передали в комменду в Трапезунде 700 жемчужин стоимостью 20 соммов[695], что показывает сравнительную дешевизну товара. Венеция создавала льготные условия для вывоза жемчуга и драгоценных камней из черноморских портов, устанавливая низкий фрахт за их перевозку. Упоминания о вывозе жемчуга и драгоценных камней зафиксированы в течение всего периода осуществления навигации галей «линии» в Трапезунд[696]. Кризис торговли, безусловно, ограничил эту торговлю, но она не прекратилась вовсе: в 1405 г., например, мы обнаруживаем протест генуэзцев по поводу конфискации венецианцами принадлежащих первым драгоценных камней из Воспоро, Трапезунда и Перы[697]. Помимо драгоценных камней из Трапезунда вывозили шитые золотом, богато инкрустированные пояса восточного производства.

Специями, красителями, шелком, хлопком, тканями и драгоценными камнями в основном и ограничивались предметы транзитной торговли, которую иногда (как в случае с тканями) непросто отграничить от торговли местными и даже западноевропейскими товарами.

Среди местных товаров Южного Причерноморья широко представлены продукты сельского хозяйства и в их числе понтийские вина. Основными центрами их вывоза были города Трапезундской империи, агрикультура которой в значительной степени была ориентирована на виноделие[698]. Путешествующие через Трапезунд традиционно отмечали дешевизну и обилие вин в городе[699]. Виноградники приносили большие доходы трапезундским монастырям, до 82,4 (Фарос) и 87,5% (Хрисокефал) всех поступлений[700]. В середине XVII в., в окрестностях Трапезунда еще сохранялось около 31 тыс. виноградников и садов[701].