Древесина приобреталась также для изготовления оружия. Например, лес в районе Киноли считался лучшим для арбалетов во всей Романии[747]. Из хорошей древесины в районе Синопа турки изготавливали прекрасные луки, продавать которые христианам запрещалось. Впрочем, соблазн был велик: изготовив луки, турки прятали их, зарывая в землю, а при появлении итальянских кораблей и купцов доставали и продавали[748]. Искусно сделанный лук, подаренный трапезундским императором Мануилом I Людовику IX[749], также был, видимо, синопского изготовления: город входил тогда в состав империи Великих Комнинов. В Трапезунде делали деревянные стрелы для арбалетов. 1000 таких стрел приобрел там Бадоэр более чем за 223 перпера[750].
В целом лес Южного Черноморья высоко ценился. Генуэзцы считали его лучшим материалом для строительства галей и других судов[751], а турки, называя район, примыкающий к реке Сакарья, Агач Денизи (Море деревьев), экспортировали лес на продажу[752]. Но если от времен античности и от XVI–XVII вв. есть много свидетельств вывоза леса с понтийских берегов[753], то при Великих Комнинах данных о торговле лесом через Трапезунд нет. Правда, в Восточном Понте корабельный лес встречается редко, в основном на труднодоступных гребнях гор[754]. Таким образом, в XIII–XV вв. лес и деревянные изделия поставлялись на внешние рынки Кастамонским эмиратом.
Для оснащения судов была необходима также пенька. В конце XIII в. ею торговали в Трапезунде, а в более позднее время, в XVI столетии, культура конопли была широко распространена в районе Самсуна — Терме[755].
В Трапезунде приобретались многочисленные упаковочные материалы и тара, необходимые для обслуживания посреднической и местной торговли. Как показывают археологические находки, из Трапезунда в Северное и Западное Причерноморье широко экспортировались керамические изделия[756]. Посольство Ленгли (1292) закупило в Трапезунде мешки, бочки, веревки для тюков, кошели из кожи для серебряных сосудов, бурдюки для вина, несколько разновидностей стеклянной, глиняной и медной посуды, материи для шатров и палаток, а также шесты и ремни для них и даже клетку для леопарда, подаренного английскому королю ильханом. Там же можно было купить и китайские корзины[757].
Важнейшим экспортным товаром были полезные ископаемые. В ряду наиболее дефицитных и важных в средние века считались квасцы. До середины XV в., когда были открыты месторождения в районе Тольфы в Италии[758], квасцы почти исключительно привозились с Леванта. Они применялись не только как медикамент (кровоостанавливающее средство), но широко использовались в текстильном ремесле для обезжиривания и очистки волокон ткани и особенно как компонент красителей, фиксирующий пигменты и придававший окраске яркость и сочность. В кожевенном производстве квасцы использовались для дубления; их употребляли также для производства стекла и сахара, для полировки золота и серебра[759]. Журдэн де Северак писал, что без квасцов невозможно окрасить никакой одежды. Они столь же необходимы красильщику, вторил ему Вануччо Бирингуччо, как человеку — хлеб[760]. О широком использовании квасцов для окраски сукон писал и византийский историк Георгий Пахимер[761]. Р. Лопец назвал квасцы ключевым материалом для самых важных отраслей промышленности того времени[762]. Поэтому торговля квасцами имела особое экономическое значение.
Существовали два основных месторождения квасцов, откуда их вывозили в Западную Европу: в Фокее и на Понте, южнее Керасунта, в районе Колонии (тур. Шебин Карахиссар). Эти квасцы именовались также трапезундскими[763]. В трактате Пеголотти квасцы делятся на 3 сорта: 1) di rocca, самого высокого качества, 2) di sorta, состоявшие из ⅖ di rocca и ⅗ di corda, и 3) di corda — самого низкого качества[764]. Квасцы di rocca представляли собой кристаллические глыбы, напоминающие льдины, прозрачные, иногда с легким розовым или бледно-зеленым оттенком. Квасцы di corda были в виде мелких кристаллов, не столь прозрачных, как «блоки» кристаллов di rocca[765]. Квасцы Колонии относились к первой категории и считались, как писал Пеголотти, лучшими на Леванте и во всей Романии. Квасцы Фокеи были в основном второй категории[766]. Месторождение фокейских квасцов начало разрабатываться генуэзцами с середины 60-х годов XIII в.[767] В 1268 г. или ранее братья Дзаккария получили от Михаила VIII Палеолога пожалование на монопольную эксплуатацию фокейского месторождения[768]. Семейный клан Дзаккариа и Дориа торговал квасцами в Каффе, Трапезунде, во всем Средиземноморье, основывал красильные мастерские в Италии и стремился монополизировать всю торговлю этими полезными ископаемыми[769]. Простагма Михаила VIII (около 1275 г.) ограничивала вывоз квасцов из Черного моря как средство поддержания этой монополии[770].
753
756
См., например:
757
I Conti… Р. 601, 604–607, 614–616;
759
763
768
769
770