Итак, до 1268 г. и даже, как мы попытаемся показать, ранее 40-х годов XIII в. карахиссарское месторождение активно разрабатывалось. Возможно, свидетельство о нем встречается у Симона де Сен-Кантэна, упомянувшего в середине XIII в. об «aluminis minerà iuxta Savastiam» (у Сиваса)[771], а также написавшего, что «apud Hacsar invenitur coctus et aluminis minerà»[772]. Мы предполагаем, что под Хаксаром имелся в виду Карахиссар.
Ранее марта 1274 г. генуэзцы уже вывозили с Понта квасцы в Константинополь[773] и около 1275 г. — в порты Северного Причерноморья[774]. В конце 80-х — начале 90-х годов XIII в. квасцы экспортировались в Каффу и на Запад в основном через Трапезунд, а также Синоп[775]. Однако Дзаккариа, обладая упомянутой монополией, всячески пытались помешать экспорту более качественных квасцов Колонии помимо их контроля, используя для этого полученные от Михаила VIII привилегии. Исполняя договор с Дзаккариа, византийский император захватил генуэзскую наву, на которой в 1276 г. вывозились, вопреки запрету, квасцы из Черного моря, конфисковал товар и ослепил экипаж за неповиновение[776]. Ущерб от конфискации составил 2 тыс. перперов, и еще в 1291 г. генуэзский посол настаивал на его возмещении[777].
Суровые меры не остановили экспорта квасцов Колонии в Перу: он упомянут в 1281 г.[778] В большом количестве квасцы экспортировались и через Каффу[779]. В 1289 г. один только Джорджо Дориа должен был поставить в Каффу 1000 кантаров квасцов двум контрагентам для вывоза в Геную[780]. Для поддержания монополии Дзаккариа идут на заключение матримониального союза с семейством Дориа (Паолино Дориа, зять Дзаккариа, был крупным торговцем квасцами и одно время— трапезундским консулом), а также другим семейством, вовлеченным в торговлю черноморскими квасцами, — ди Нигро[781]. Это был шаг от монополии одного семейства к созданию ассоциации поставщиков квасцов.
Пеголотти оценивал годовой экспорт квасцов из Керасунта в начале XIV в. в 14 тыс. генуэзских кантаров (665,7 т). Столько же давало и Фокейское месторождение[782]. М. Балар справедливо указал на относительность этой «круглой» цифры, но признал реальность оценки объема добычи и экспорта[783]. Э. Брайер, напротив, счел эту цифру завышенной, приведя следующие основания для такого вывода: 1) весь тоннаж вывозимых из Трапезунда грузов редко доходил до 200 т в год; 2) контракты по перевозке квасцов у Ламберто ди Самбучето в 1289–1290 гг. в сумме составили лишь 26,9 т; 3) генуэзцы проявили интерес к Керасунту лишь во время войны 1348 г., когда напали на город, что не имело никакой связи с торговлей квасцами; 4) ни Венеция, ни Генуя не имели своих оффициалов в Керасунте; 5) экспорт квасцов через Керасунт в таких количествах быстро бы обогатил Великих Комнинов, чего, по мнению Брайера, не произошло; 6) трапезундские императоры не контролировали Колонию непосредственно, у них там не было крепости. В 1341–1352 гг. Колония была во власти Эретны. Основной вывоз квасцов Колонии происходил, как считает Брайер, через Сивас и Конию[784]. Тем не менее есть недвусмысленное свидетельство Пеголотти о том, что весь вывоз квасцов Колонии осуществлялся через Керасунт.
Мы полагаем, что аргументация Э. Брайера может быть поставлена под сомнение. В 1290 г. только 3 контракта на вывоз квасцов Колонии в Геную касались величины по меньшей мере 8900 кантаров (422,75 т)[785], что вполне сопоставимо с 14 тыс. кантаров у Пеголотти. Масштабы экспорта товаров из Трапезунда намного превышали величину не только 200, но и 600–700 т в год, учитывая как венецианскую, так и генуэзскую навигацию и тоннаж судов. Нам действительно неизвестно что-либо о генуэзских и венецианских консулах в Керасунте. Но в этом и могло не быть необходимости при наличии таковых в столице империи — Трапезунде. Активные же связи генуэзцев с Керасунтом, даже возможность зимовки там генуэзских судов[786], отмечены в нотариальных актах Ламберто ди Самбучето, Антонио ди Понцо, в массариях Каффы. Свидетельства Пеголотти о квасцах Колонии относятся не к 40–50-м годам XIV в., когда она действительно принадлежала Эретне, а к периоду до 1319 г.[787], и тогда связи ее с Трапезундской империей могли быть более прочными. Для проверки поступлений в казну Великих Комнинов от сбыта квасцов нет решительно никаких данных, и потому этот аргумент никак не подтвержден фактами. Нам представляется, что для опровержения прямого свидетельства автора «Торговой практики» XIV в. оснований нет. Напротив, о функционировании пути длиной в 117 км, из Колонии к Керасунту, через перевалы говорит то, что на этом отрезке обнаружено не менее 5 хане, предназначенных для отдыха путешественников[788]. Весь этот путь, по Пеголотти, занимал 7 дней. Экспорт квасцов через Трапезунд или Синоп требовал большего времени, а путь через всю Анатолию, через многие враждующие эмираты, на юг, к Конии, был и более долгим, и более опасным. Прямых свидетельств о таком варианте экспорта квасцов Колонии нет.
771
776
778
ANG. P. 88 — 7/VII 1281; 17 мешков квасцов весом 287,5 трапезундских либр (1370,8 кг).
782
787
Показателем этого служат величины коммеркиев, взыскиваемых с венецианцев, которые изменились в 1319 г.: