Вечером 10 июня адмирал Павези сообщил Супермарине, что остров практически исчерпал возможности дальнейшего сопротивления. Поэтому Верховное Командование дало ему разрешение вступить в переговоры, чтобы кончить бессмысленное сопротивление. На рассвете: 11 июня атаки тяжелых бомбардировщиков союзников, достигли неслыханной силы, и в 9.00 адмирал Павези решил, что пришло время прекратить борьбу, так как остров теперь мог сопротивляться лишь символически. Он сообщил Супермарине, что запрашивает условия капитуляции. В это же время из Рима пришла радиограмма Муссолини, который разрешал адмиралу капитулировать «по причине нехватки воды». По мнению Муссолини, другого выхода просто не имелось. Над радиостанцией острова был поднят белый флаг, но вражеские бомбардировщики не могли заметить его в клубах пыли.
В 11.00 десантные корабли союзников и корабли прикрытия появились из облака пыли, витающего над морем. Уцелевшие орудия сделали несколько выстрелов по десантным судам, которые держались вне зоны огня, дожидаясь, пока воздушные налеты покончат с обороной острова. В 12.00 адмирал Павези по радио сообщил о капитуляции острова, и в 12.30 высадилось первое американское подразделение. Поэтому нет оснований говорить о высадке с боем, скорее, это была просто оккупация после сдачи. Кое-где изолированные группы солдат еще несколько часов пытались оказывать сопротивление, не зная о капитуляции. Воздушные налеты прекратились только во второй половине дня из-за неразберихи в системе связи союзников. Позднее командующий американской авиацией генерал Спаатс принес извинения адмиралу Павези за эту ошибку.
Падение Пантеллерии было первым случаем в истории, когда остров был принужден к капитуляции исключительно действиями авиации. Следует отметить, что этот случай резко отличался от истории Мальты, сопротивление которой стало лакомым кусочком для пропаганды союзников. Мальта никогда не оказывалась в столь отчаянном положении, как Пантеллерия в последнюю неделю атак союзников. И Мальта не подвергалась налетам такой силы. Далее, у Мальты были все основания сражаться до конца, так как всегда сохранялась надежда на облегчение в будущем. Кроме того, ни разу не удалось полностью прекратить доставку на Мальту припасов и подкреплений. Защитники Пантеллерии никогда не имели и тени надежды, их сопротивление заключалось в выживании во время воздушных налетов, пока союзники уничтожали оборонительные сооружения острова.
С падением Пантеллерии не осталось никаких шансов у гарнизона крошечного островка Лампедуза, лежащего на полпути между Трапани и Триполи. На Лампедузе повторились история Пантеллерии, но продолжалась она горною меньше времени, так как островок был очень мил, а оборона его – слаба. Союзники начали налеты 5 нюня и успешно завершили их неделю спустя.
Ожидание высадки союзников
Ожидая высадки союзников на территории метрополии, Супермарина, совместно с Верховным Командованием, проделала огромную работу, определяя роль флота в обороне. Флот был совершенно парализован, хотя сейчас нехватка топлива мешала ему меньше, чем в прошлом. Зона деятельности флота стремительно сокращалась, топлива требовалось значительно меньше, и проблема потеряла остроту. Новым фактором стала нехватка эскортных кораблей, за которыми буквально охотились подводные лодки и самолеты союзников.
К середине нюня 1943 года, после 3 лет войны, только па Средиземном море было потоплено 36 итальянских эсминцев. Третья часть этих кораблей погибла в первые 5 месяцев битвы на тунисских маршрутах. На плаву оставалось только 20 эсминцев, из которых половина ремонтировалась. Поэтому для действий в составе флота имелось всего 8 – 10 эсминцев. Однако и эти корабли выполняли те или иные задания в различных районах. Поэтому легко могло произойти, что в случае неожиданного выхода в море в распоряжении командующего флотом окажется меньше 5 эсминцев. Супермарина пыталась экономить как только возможно, даже переходы крейсеров теперь совершались без прикрытия эсминцами. Однако факт оставался фактом – размеры миноносного флота совершенно не отвечали серьезности грядущих боев.
Ситуация с крейсерами была не лучше. Уже погибли 13 кораблей этого типа и осталось только 10, из которых 4 – «Гориция», «Больцано», «Монтекукколи» и «Реголо» – находились в ремонте. Поэтому флот мог располагать только 6 легкими крейсерами – «Аоста», «Абруцци», «Гарибальди», «Эугенио», «Кадорна» и «Сципионе». Реальная цифра была еще меньше – 5, так как «Кадорна» находился в Таранто для действий в этом районе.
Из линкоров «Витторио» ремонтировался в Генуе после повреждений, полученных при налете бомбардировщиков 5 июня, поэтому оставались только «Литторио» и «Рома». «Рома» стал флагманским кораблем командующего флотом адмирала Бергамини, который сменил адмирала Иакино. В первых числах июня начались работы по переоснащению старых линкоров «Дориа» и «Душшо», однако требовалось по крайней мере 2 месяца, чтобы они вошли в строй. Они базировались на Таранто, и для их сопровождения не имелось ни единого эсминца, так как все эти корабли были сосредоточены в Тирренском море.
Нехватка эсминцев и отсутствие сколько-нибудь серьезного воздушного прикрытия также сокращало зону действий флота. Если бы он вышел в море, ВВС союзников немедленно нанесли бы удар, использовав гораздо больше самолетов, чем год назад во время июньских боев. К этому времени на Средиземное море прибыла американская авиация. Поэтому самым вероятным результатом становилось повреждение или даже уничтожение итальянских кораблей еще до того, как они установят контакт с противником. Теперь нельзя было сказать, что в наиболее вероятных районах боев «существует опасность воздушных атак». Авиация противника прочно захватила господство над ними. Итальянские корабли, выходя в море с чисто символическим истребительным прикрытием, неизбежно нашли бы свою гибель. Но даже если предположить, что каким-то чудом они ускользнули от воздушных атак и обнаружили противника, то при колоссальном превосходстве флота противника итальянцы сумели бы лишь слегка потревожить его, не более.
С другой стороны, уже отмечалось, что само существование итальянских линкоров представляло огромную потенциальную угрозу для неприятеля. В мемуарах генерала Эйзенхауэра отражено то беспокойство, которое испытывали союзники до самого последнего дня войны. Они принимали множество мер предосторожности. Первый Лорд Адмиралтейства В.А. Александер в своем выступлении по радио заявил: «Потенциальная угроза этих кораблей, даже находившихся в своих базах, вынуждала нас держать линкоры и авианосцы для обеспечения безопасности наших конвоев». Теперь линкоры остались единственным военным потенциалом «in being», которым располагала Италия. Высшие интересы нации не позволяли бессмысленно погубить их по соображениям престижа или уступив пропагандистской трескотне. Их следовало сохранять как можно дольше, используя только наверняка. Было совершенно очевидно, что следующая битва станет последней для итальянского флота. Поэтому Супермарина с согласия Верховного Командования решила бросить флот в бой только в момент окончательной национальной катастрофы, если будет решено завершить борьбу героическим самопожертвованием во имя спасения чести нации и флота. Насколько мудрым оказалось это трагическое решение и как хорошо оно послужило подлинным интересам нации, показали события во время перемирия и последующих лет.