Он единственный в общаге понимал, что стоит за рисунком. Леонидыч утверждал, что девушка работящая и скромная? Но всякая ли скромница решится вот так позировать? Ничего подобного за все годы, что он провел в густонаселенной студенческой общаге, не случалось. А ведь тут девочки и мальчики живут дверь в дверь. И более того. Разве, например, Суворову стукнуло бы в голову, нарисовать Таньку Бирюкову. А уж там есть что рисовать. Леха, сосед Суворова по комнате, нередко торчал у Рогова и Андрея, когда к Суворову приходила Бирюкова. Как говорил Лорьян, отсиживал срок. Этот срок на то, чтобы не мешать уединению Бирюковой и Суворова. И на что полезное тратил Суворов этот срок? Перед ним отворялась такая натура, что руки бы сами тянулись к карандашу. А он вместо того, чтобы запечатлеть натуру, занимался глупостями. Ну ладно, он рисовать не умеет. Да и Танька бы не дала себя рисовать, чтобы потом вся общага глазела. Но, несомненно, имелись в общаге и свои Репины и те, кто мог попозировать. И все равно, никаких шедевров от этого сочетания не рождалось.
Конечно, любопытные пытали Андрея, как это к нему попали такие необычные творения. Рогову он наплел, что Нинка после «Метелицы» заартачилась, и он вынужден был ждать на Курском вокзале. А там увидел на скамейке в зале ожидания несколько старых журналов. Вот и взял, чтобы даром не пропадали. А в них оказались рисунки. Хотя Рогов заметил разрыв во времени, – если Андрей ждал открытия метро, где же его тогда носило с этими журналами аж до вечера, – но значения этому не придал. А Лорьян не поверил с самого начала. Во-первых, Андрей не дал вразумительного ответа, где ему щеку ободрали. А главное, он не верил, что Нинка вдруг заартачилась. После того, что он видел в «Метелице»? Невероятно. И тут Андрей вспомнил, что Нинке то он рассказал правду, что всю ночь провел на складе. Лорьяну достаточно заговорить о той ночи с Нинкой, и вокзальная версия развалится. Хотя, вряд она с Лорьяном станет говорить на подобные темы. Не в ее интересах. Но мало ли. Вдруг она доверится кому из девочек. И пошло поехало. Шила в мешке не утаишь.
Лорьян посмотрел рисунки и попросил себе один. Зачем, мол, Андрею гарем? Когда Андрей отказал, так решительно, что Лорьян даже оторопел, пришлось на ходу сочинять отговорку. Боится, что Полина ему пришьет распространение.
Вот по реакции Суворова Андрей ничего не мог понять. Тот смотрел рисунки недолго, молча, и ничего под конец не сказал. Девочки, ну, само собой, не приходили. Ударили бойкотом по порнографии. Андрей и не навязывался.
– Не хватает, чтобы мы еще специально ходили как в зоопарк, смотреть на это безобразие, – сказала Лена Литвинова, – Не видела и смотреть не собираюсь. Принесешь, глаза зажмурю.
Но лишенная предрассудков Подзорова полюбопытствовала, что это там за извращения. Он принес пару листов.
– Ну и что тут особенного. Я, положим… -Танька Бирюкова подумала секунду и закончила с выражением превосходства, – Я бы не дала себя голяком рисовать.
– Не голяком, а обнаженной, – поправила Подзорова, – И потом, разве художники в наши дни не рисуют обнаженную натуру? Рисуют, и еще как. И находят моделей
– Вот пусть эти Модельяни и находят, – сказала Бирюкова, – А мы скромненько в сторонке постоим. Целее будем.
– Ну и стой, – снова не согласилась Подзорова, – Тебя никто не просил позировать. А попросил бы, еще неизвестно, согласилась бы ты или нет. Тем более, натурщицам за это платят. Как будто ты работала натурщицей.
– Не работала. Фигурой не вышла. Но знаю, что это нелегкий труд. Попробуй, посиди голой в одной позе.