Собаки залаяли.
– Гляди, кто к нам пожаловал, – улыбнулся Леонидыч, – Забыл что?
– Да просто шел мимо.
– А-а, ну ясно, – он лукаво посмотрел на Андрея, – А не лазутчик ли ты вражеский, к нашему складу все приглядываешься?
– Дались вам лазутчики. Мне ваш склад не нужен.
– А что тогда нужно? Или ты в ящики влюбился? Шучу я. Ты парень хороший, за меня отработал как сознательный элемент. Так что, получил доверие, – он поскреб подбородок, – А все-таки кто тебя знает, может, к другим каким бриллиантам подбираешься?
Андрей испугался. Неужели, хватились рисунков?
– Какие тут у вас бриллианты, – пренебрежительно усмехнулся он.
– Ну, не скажи. Имеются у нас серьезные ценности. А чего бы ты ходил кругами? Только я на страже, я все вижу, – он с укором покачал пальцем, – Я знаю, у красотки есть сторож у крыльца, – последние слова уже полностью запутали Андрея. Леонидыч увидел его с Нинкой? А ему-то что за дело? – Слушай, ты посторожишь за меня минут десять? Мне край как домой слётать надо, – попросил Леонидыч, – А то не помню, утюг выключил или нет. А живу я тут в двух шагах. Одна нога тут – другая там.
Удача сама шла в руки кладоискателю. Конечно, Леонидыч не тот аккуратист, чтобы утюгом орудовать. Конечно, у Леонидыча десять минут эквивалентны часу. Все это даже к лучшему. Можно весь склад обыскать. Едва сторож скрылся, Андрей принялся за дело. Перепотрошил все журналы. Нашел пару рисунков церкви. Но это было не то, что он искал. Городские этюды его не вдохновляли. Он, если честно, вошел во вкус. Наверное, Полина посодействовала. Он жаждал запретного плода, порнухи. Словно пяти рисунков было недостаточно. Увы, искомого он не нашел. А листы с церковью сунул под свитер.
Неудача заставила его вспомнить о Нинке. Ведь рядом, в двух шагах, нежное и теплое, даже горячее и страстное создание. Теперь его грызло раскаяние. Напрасно он ушел, не дождавшись Нинки. Может быть, она сейчас думает о нем, как он о ней. Ловить ему на складе больше нечего. Леонидыч не возвращался. Но Андрей не давал присяги ждать тут до опупения. Пока он окидывал долгим прощальным взглядом территорию, – где еще не искал рисунков, – собаки засуетились. Появилась Таня.
– Это вы? А Леонидыч говорит, беги на склад, там к тебе пришли.
Андрей молчал. И взгляд его ничего не говорил девушке. Замолчала и Таня. Она ждала. Если он пришел к ней, так ему и речь держать. Леонидыч прилетел и сказал, что ее там молодой человек спрашивает. Что за молодой человек? Немного случалось охотников ее спрашивать. Кто интересовался ею? И если кто вдруг ее спрашивал, даже по делу, это было уже небольшое приключение. А если кто делал комплимент – уже праздник. Этот, сегодняшний, молчал. И она бы рада допустить, что он пришел к ней, да не верилось. Он, в общем, подходящий. Она бы и не ничего не имела против знакомства. Но как-то странно он на нее смотрит.
Андрей не забывал того утреннего разговора, когда Барашкин разглядел в девушке с рисунка невидимую ему изюминку. Потом, пересматривая рисунки, он вспоминал реальную девушку, и изюминки не припомнил. Однако и без изюминки, помимо девушки, Андрей успел проникнуться симпатией к самим рисункам. Как к бездомному котенку, подобранному на улице. Разве котенка подбирают из-за изюминки? Котенок, освоившись в квартире, становится почти членом семьи. Рисунки до того, как приютились в тубусе, подковали его по части тонкостей в изображении обнаженной натуры. Он узнал, что не все, что голо, это порнография, узнал вдобавок, что есть такая техника – итальянский карандаш. Как дают приют котятам, так Андрей дал рисункам приют и защищал от посягательств Полины и Шабриной. В общем, породнился.
Но когда Андрей увидел Таню, он понял, что первое его впечатление со дня их первой встречи, не изменилось. Никакой изюминки. А фигуру он видел на рисунке. Тоже без изюминки. В любом случае, ей с Нинкой не равняться. Он решил успокоить девушку
– Да я тут случайно. Шел мимо.
– Ну, так и шли бы мимо, – ответила она обиженно, развернулась и ушла.
Андрей постоял минуту, не понимая, что ее так обидело, а потом ушел, наплевательски оставив секретный склад беззащитным перед происками шпионов и диверсантов.
Он думал не о секретной технике и не о Тане. Он думал о Нинке. Коли Нинка к нему не вышла, он сам, пойдет к ней. Дом то простой, как пять копеек. Вход на второй этаж с торца по металлической лестнице. Дальше, уже понятно, – коридор во всю длину и двери по обе стороны. Хуже, чем у них в общаге. У них хотя бы лестница внутри и вполне цивильная, и даже вестибюль с пальмой в кадке, бюстом Ленина и наглядной агитацией по стенам. Зато в Нинкином коротком коридоре дверью не промахнешься. Андрей сначала снаружи дома промерил, сколько шагов от угла дома до ее окна. И вот он перед заветной дверью. Если откроет бабка, просто очень учтиво спросит Нину.