– Вы кто? – спросила девушка.
– Да так, – ответил Андрей.
– Так? – с сомнением произнесла девушка и стала будить Леонидыча.
– А-а, Танюша, – зевнул Леонидыч.
– Я вам блинчиков принесла. А это кто?
– А это, мне молодца занесло. Прямо с неба свалился. Ангел – не ангел, шпион – не шпион. Божится, что студент. И даже документ при себе имеет. Танюша погляди ему ногу, – и объяснил Андрею, – Она в больнице работает медсестрой.
– Только быстро, – согласилась Таня, – Я опаздываю, – Ого гематомка! – произнесла она, когда Андрей закатал штанину, – А ну снимите ботинок. Пальцами шевелить можете? – Андрей пошевелил. Девушка прощупала ему голеностоп, – Так не больно? А так? Ходить можете?
– Да вроде.
– По моему, до свадьбы заживет. Хотя на рентген сходить не мешало бы. А что с рукой? – Андрей снял пальто, пиджак и поднял рукав левой руки, – А это что? – спросила девушка.
Андрей вспомнил, как переписал себе на руку настенную туалетную надпись: номер телефона и имя – Таня. Он тогда выводил тщательно и густо синей шариковой ручкой. Конечно, совсем об этом забыл. Девушка быстренько прощупала его руку, заставила подвигать рукой, пошевелить пальцами, и, вынеся диагноз, аналогичный диагнозу ноги, сказала, что торопится и убегает.
– Это соседки дочка, – объяснил Леонидыч, когда девушка ушла, – Я человек одинокий, ну, соседке помогаю. Прибить там чего. Она тоже одинокая, мне помогает. Стряпает. А захвораешь – Танюшка вылечит. Она чистый врач. Взаимопомощь.
– Комплексная бригада, – усмехнулся Андрей.
– В общем, вот так. Вот ее Танюха мне завтраки приносит. Мы живем тут рядышком. Хорошая девчонка, – он замолчал на мгновение и, увидев, что Андрей никак не отреагировал, повторил, – Я говорю, хорошая девчонка.
– Хорошая, хорошая, – пробормотал Андрей. Не о том он думал. К Нинке ходу теперь нет. Можно уже почапать домой? Но после такой веселой ночи он не выспался.
– Да если ее прибрать, одеть, как следует, – продолжал Леонидыч, – Она твоих студенток за пояс заткнет. Другое дело, ей одеться не на что. Богатства не нажили. А девушка она, если присмотреться, ладная. С нее даже картины писали.
– В каком смысле? – удивился Андрей. Ничего такого, что вызвало бы желание писать с нее картины, он в девушке не обнаружил.
– В самом прямом. Ты ее просто не разглядел. А разглядишь – влюбишься. И еще спасибо скажешь, – Леонидыч, не получив ответа, сменил тему, – Вот что, у меня есть знакомый. Он спецмазь имеет для летчиков – испытателей. Заживает твоя щека, как на собаке. Летчику – испытателю ведь иногда приходится культивироваться где-нибудь в тайге, и чего-нибудь повредить.
– Как культивироваться? Спросил Андрей
– Как Мересьев.
– Катапультироваться?
– Ну вот. Сейчас позавтракаем, я за мазью сбегаю. Тут недалеко. Посидишь вместо меня полчасика? Как бы отработаешь завтрак и лечение, – Леонидыч развернул тормозок, – Подсаживайся, студент. Танюха эти блинчики сама готовила. Сейчас и варенье достанем.
Леонидыч ушел, собаки улеглись на досках. Андрей доковылял до крыльца. Уже светло. Где-то за забором, за домами уже жил своей напряженной жизнью город. А тут, на занесенном снегом церковном дворе холод и тишина. Как зимнее кладбище. С крыльца видно то место на крыше, откуда он вчера дряпнулся, можно сказать, сыграл в ящик. И хотя трассу его слалома припорошило свежим снежком, но, если присмотреться, заметно. Может быть, уже остыла Нинкина постель. Он попробовал попасть ей в окно снежком. Непросто. Снежки разбивались о решетку. Услышала ли она? Дома ли? Окно не давало ответа.
Теперь на Андрея легла охрана склада. В ожидании Леонидыча, он нашел в тумбе стола старые «Крокодилы» и «Огоньки», и возлег на место сторожа, просматривая журналы. Не дочитал, заснул.
Проснулся в пятом часу вечера. Ушедший на часик Леонидыч до сих пор не объявился. Только собаки бегали рядом. Нинкино окно, третье от угла, темнело. Ушла куда? Наваждение вечера в «Метелице» испарилось. Но, все же, любопытно, что она делает? Главное, близок локоть да не укусишь, рукой подать, а через бабку не пройти. И бросить пост совесть не позволяла. Хотелось есть. Из съестного нашел в ящике стола кусок сала, луковицу, кусок хлеба. Все это съел. И снова прилег.
– Эй, товарищ, – услышал он и открыл глаза, – А где Юрий Леонидович? – спросил мужчина, должно быть напарник Леонидыча. Андрей проспал его приход.