В то время как Полина вертела в руках журнал, из него выпорхнули и упали на пол несколько листков бумаги. По характеру их падения и по тому, что они после журналов остались немного согнутыми, сохранив изгиб, как были согнуты журналы, Андрей определил, что это ватман. Три листка упали так, что видно было, на них рисунки.
– Ничего себе, – удивленно произнесла Полина.
Андрей был удивлен не меньше. Он сразу ринулся поднимать листки. Полина тоже. Но при ее полноте и неповоротливости ей достался всего один листок, а Андрею остальные. И какие! Рисунок одной и той же девушки. По пояс. На одном листке – спереди. На другом – сбоку. На третьем – вполоборота. Но самое интересное – девушка обнажена:
– Вот где собака зарыта, – сказала Полина, разглядывая девушку, – Таня, – прочитала она подпись в уголке, – Ну и что все это значит?
– Для тебя – ничего, – спокойно и важно произнес Андрей, – Просто рисунки. Случайно попали в журнал.
– Ага! А журнал так же случайно попал к тебе?
– Вот именно.
– Ты случайно с Нинкой танцевал, случайно с ней сбежал, случайно физиономию ободрал, случайно у тебя листок с номером телефона, случайно у тебя непотребные рисунки, и совершенно случайно кругом фигурирует некая Таня. Тут нужно не то, что звонить по телефону, бить в колокола.
– Бей на здоровье.
– И это говорит комсомолец. Так! Я это конфискую! – Полина протянула, было, руку к листкам.
– Еще чего! – жестко возразил Андрей.
– Ну, посмотрим, посмотрим, – Полина подхватила со стола листок с номером телефона и направилась к двери, – Посмотрим, на чьей улице будет праздник. Я тебе гарантирую: до диплома ты не доживешь.
Полина ушла. Андрей рассматривал рисунки. Рисунки не первой свежести. Девушка на рисунках, пусть, не красавица, но подкупала именно свежестью своего молодого тела. Художник каким-то образом умудрился это впечатление передать.
Но, что самое интересное, на рисунке та самая Таня, что приносила завтрак сторожу. Он ее видел так плотно одетой, что на фигуру не обратил внимания. Да и ни к чему ему было. Теперь он видел то, что скрывалось под одеждой. Собственно, никаких аномалий. Обычная стройная, даже худенькая девушка. У Нинки, сто процентов, грудь повнушительней. Да и лицом эта Таня серединка – на половинку. Но! Но, одно дело, когда в музее ты увидишь картину, и не знаешь женщину, с которой ее писали. И совершенно другое – в данной ситуации. Выпроводив Полину, Андрей некоторое время посвятил изучению листков, а затем запрятал их подальше.
Когда он на следующее утро ехал в институт Таня, с рисунков не выходила у него из головы. Он ехал в метро и смотрел на фигуры женщин. Его интересовал уровень от головы до пояса. Как на рисунке. К сожалению, женщины были плотно одеты. И требовалось богатое воображение, чтобы составить картину. Но он заметил удивительное влияние рисунков. Он большую часть своей студенческой жизни провел бок о бок с женщинами. Тем более, в общественном транспорте. Летом женщины были одеты легко. А до сегодняшнего утра не случалось, чтобы он задумывался, присматривался, каковы они, там, под одеждой. Подзорова, любительница живописи, повторяла, что искусство облагораживает. Андрей не мог утверждать, что в данном случае живопись оказала на него благотворное влияние.
В столовой он увидел Нинку. Она стояла в очереди, махнула ему, чтобы шел к ней. Она его впустит в очередь. Андрей воспользовался приглашением. Нинка, встав на цыпочки, чуть навалившись на его плечо, шепнула в ухо.
– Так ты куда исчез? – кажется, насчет прилипчивости Полина права, подумал Андрей.
– Поскользнулся, упал с крыши. Ты бы предупредила, что там скользко.
– То-то я вижу, ты весь побитый. Упал и что?
– Да ничего интересного. Потом расскажу.
Нинка села с ним за столик. Андрей поведал, как он соскользнул с навеса. И поскольку он оказался травмированным и под надзором сторожа, то на повторный заход не пошел.
– Ну и дурак, – сказала Нина.
– А ты что, глаза, что ли, проглядела?
– Еще чего, – усмехнулась Нинка, – Велика честь. Я спать легла, – Она смотрела на царапины на его щеке, словно они могут рассказать, действительно ли он их заработал там, где рассказывает.
– А чего ты в общагу приезжала?
– Не к тебе, не бойся. Дался ты мне, – Нинка скривила губы,– Видно, не ты с крыши съехал, а у тебя крыша съехала.
Нина в ту ночь все делала согласно методике. Пока тикало время, чтобы бабка заснула, она приготовила себя, и затем подала условный сигнал и неслышно приоткрыла решетку. В окно дуло. Но Андрей не появлялся. Прождав достаточно, она осторожно отперла ключом дверь и пошла на точку их недавнего соприкосновения. Андрея не было, а ящики, сложенные пирамидой у забора, свидетельствовали, что на забор он поднимался. По крайней мере, мог подняться. Таких загадочных явлений еще не приключалось. Путь по забору был попробован и прежде. Она стояла в недоумении. Фонарь на столбе вырывал из ночи небольшой круг. Вокруг ни души. И только снег валил с неба.