Он сел напротив нее, с удивлением обнаружив, что чувствует себя расслабленно. Для него было непривычным завтракать с женщиной у себя дома, да еще не поглядывая на часы и не думая с оттенком досады, когда же она, наконец, покинет его личное пространство.
– Я записал тебя к гинекологу на завтрашнее утро, – сказал он и добавил, – она лучший в городе специалист.
Ева подумала, что этого можно было и не говорить. Это и так ясно как день. Все самое лучшее будет теперь у ее ног, и она должна постараться это оценить. Не следует только ждать, чтобы все было идеально, потому что такого не бывает.
– Думаю, надо устроить небольшую вечеринку, чтобы ты смогла познакомиться со всеми сразу, как ты считаешь?
Это было ее первое серьезное право входа в его жизнь. Весь круг умных и искушенных жизнью друзей Луки – как они ее примут? Об этом она совсем не подумала. Вопрос, что подумают они. И все же он был прав. Даже если это брак по расчету, ему совсем не обязательно говорить об этом друзьям. Они смогут лишь подозревать это. Заметят ли они, что он не прикасался к ней? Что в их отношениях столько же ласки, сколько у одноклассников? Она помешивала кофе.
– Лука.
Он поднял глаза. Ее волосы были распущены, утренние лучи разливали на них свой свет. Он никогда раньше не видел столько оттенков на одной голове, ее волосы напоминали смесь черной патоки, меда и теплого янтаря. Ее серо—зеленые глаза светились, ресницы были длинными и пушистыми. Она выглядела цветущей, свежей и здоровой. Как ни странно, все это было весьма привлекательно, все это было очень сексуально. Впрочем, чего ж здесь странного? Он не смыкал глаз всю ночь, представляя, как она лежит в соседней комнате. Полночи он размышлял, как она оделась ко сну. Была ли у беременных женщин необходимость спать в какой—либо одежде?
– Я бы хотела изучать итальянский. Чем скорее, тем лучше.
Это ему понравилось.
– Все мои друзья знают английский, – сказал он. – А также испанский.
– Да, я догадываюсь.
– А ребенок еще не скоро начнет лопотать, – он словно бы слегка поддразнивал ее.
– Это я тоже знаю! Но не хочу быть одной из тех женщин, которые, переезжая в другую страну, позволяют мужу постоянно говорить за них.
– Не могу себе и представить, чтобы ты позволила кому—то что—то вместо тебя сказать, Ева, – заметил он с оттенком легкой насмешки. – Но, конечно же, я найму тебе репетитора. Это лучше, чем ходить на занятия. Особенно сейчас, ты согласна?
Она кивнула. Как легко было решать с ним такие вопросы и разговаривать о бытовых проблемах. И как легко сдерживать чувства. Задвигать их подальше, так, чтобы они не нарушали существующее положение вещей.
– Интересно, как наш ребенок начнет разговаривать? – задумчиво проговорил он.
– Слишком не скоро это будет. Сейчас сложно представить, – неуверенно ответила она.
– Разумеется. Но я только что подумал, что его или ее первым языком должен быть английский. Тебе так не кажется? Родной язык матери.
Он подумал, что если бы Ева осталась в Англии, у него вообще не осталось бы никаких шансов быть вместе с нею. Все было бы лживым, ненастоящим, разочаровывающим и бесполезным. Внезапно он осознал, на какую жертву она пошла, приехав сюда, чтобы начать все заново в незнакомой стране.
Она улыбнулась.
– Мне трудно возражать против такой идеи.
– Нам надо обдумать, как украсить комнату, – озабоченно пробормотал он.
– В голубых или розовых тонах?
Она чуть пригасила улыбку. А что, если он втайне надеется, что будет мальчик? Что, если его ожидания не оправдаются?
– Кого ты хочешь, мальчика или девочку?
Он нахмурился, словно вопрос удивил его.
– Мне не важно, кто родится. Меня волнует лишь одно.
– Да?
Их глаза встретились, и она вновь улыбнулась.
– Здоровье ребенка. Об этом молится каждый родитель.
– Еще бы! – Она огляделась, посмотрела на него. – Комната пока будет желтой?
– Желтой? Si. Giallo.[9] – Уголки его глаз засветились хитрой улыбкой. – Повторяй за мной.
– Gi—allo.
– Вот твой первый урок итальянского!
Засмеявшись, он свободно откинулся в кресле и прищуренными глазами посмотрел на ее соблазнительную высокую грудь.
– Что ты хочешь делать сегодня? Может быть, совершим экскурсию по городу?
Она уже задумывалась о своих желаниях. Чего она действительно хотела и по чему безумно тосковала – это по нормальной жизни. В последнее время ее жизнь была ненормальной. И даже если нормальная жизнь – слишком большое требование, она готова была молить о малом – ей не хотелось сильных перемен.
– Ты познакомишь меня с окрестностями? – спросила она, одновременно опасаясь, не покажется ли ее предложение заурядным и скучным столь светскому и блестящему мужчине, как Лука. – Покажешь мне ближайшие магазины? Где можно найти газеты и так далее. Мы могли бы, если хочешь, купить продукты на ужин? Можно раздобыть это где-нибудь рядом?
Он с готовностью кивнул.
– Тут неподалеку al mercato di Campo de Fiori,[10] а там полно магазинов.
– Заманчивое предложение.
Но ее грызли сомнения, насколько заманчивым это покажется ему. Она кое—что знала о его образе жизни. Человек с вечно пустым холодильником, который редко ест дома, много путешествует и любит модные места.
– Лука?
– Что, Ева? – серьезно спросил он.
Она перевела дыхание.
– Я хорошо представляю себе твои привычки. Знаю, тебя часто не бывает дома, быть может, каждую ночь. Ты не должен привязывать себя к дому только из—за меня.
– Ты хочешь сказать, что готова тусоваться по ночам?
– В моем положении? – Давно она так весело не смеялась. – Боюсь, я слишком большая и неуклюжая, чтобы посещать модные ночные заведения Рима!
Он, словно не слыша ее смеха, нахмурился.
– Ты имеешь в виду, чтобы я ходил туда один?
– Если сам этого желаешь. Просто хочу, чтобы ты знал, – я не собираюсь ограничивать твою свободу действий. Ты не должен чувствовать себя привязанным только лишь из—за ребенка.
Он пристально на нее посмотрел. У нее что, красный диплом по психологии? Или просто потрясающая интуиция, чтобы так ловко уметь манипулировать мужчинами? Теперь, когда она предложила ему свободу, он вовсе не хотел быть свободным!
– Я уже давно не мальчик, – мрачно сказал он, – модные ночные заведения давно уже меня не интересуют. И я тебе скажу, чего я желаю. Хочу быть дома. С тобой.
– Уверен, что тебе это не наскучит?
– Поживем – увидим.
Звучала ли в его голосе насмешка? Пожалуй, нет.
– Ситуация для тебя новая, не так ли?
– Еще какая.
Их глаза встретились.
Он восхищался ее умом, а также чувством юмора. Ребенку очень повезло, что у него будет такая мать, вдруг подумал он.
– Я рад, что ты здесь, Ева.
Дрожащей рукой она поставила чашку кофе на стол. Он просто старается быть вежливым, и надо отплатить ему тем же. Она улыбнулась.
– Я тоже рада, что я здесь.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
– Мы не будем готовить каждый вечер, – сказал Лука утром. – Нет смысла.
Ева какое—то время не отвечала. Ребенок задвигал ножкой внутри ее живота, она сидела и наблюдала за этим. Потом подняла голову.
– Хочешь сказать, что прошлый вечер был похож на бедствие?
Он отрицательно покачал головой. Простой ужин, который они ели на террасе под звездами, был безупречен. В ее компании ему было приятно и интересно, и, поскольку секс был исключен, ему оставалось лишь вести беседу, а это было для него менее знакомой почвой. Не то чтобы Лука не был склонен к разговорам с женщинами, просто он привык разговаривать с ними сугубо функционально. Можно разговаривать с женщиной, с которой имеешь дело по работе. Можно вести легкую светскую беседу с девушкой, чтобы затащить ее в постель. Можно, наконец, болтать с женами друзей. С ними гораздо легче разговаривать, потому что они не воспринимают тебя как потенциального партнера, что делают все остальные женщины.