Она здесь случайно, и из вежливости к нему отложила тетрадь в сторону, шутит и развлекает его. Интересно, кто она? Может быть, она ужасно готовит, дома у нее бардак. Кто ее папа и мама? Наверно, чокнутый профессор и старая стерва. Кольцо она не носила и то, что у нее есть муж, Роман вообще не подумал.
Она вернулась, вся блестящая от воды, и холодными мокрыми руками взяла его горячие ладони. «Нет, я точно трахну ее сегодня. Главное не напугать. Она сделает все сама». Она была для него недоступной и слишком возможной, случайной и неслучайной. Роман ловил себя на мысли, что может быть, все же неверно понимает ее сигналы, или они ему вообще кажутся. Сейчас она смотрела на горы, на берег, на нависший над водой каштан, который, должно быть, дарит свои плоды только озеру… Она была такой далекой, мысли ее – неведомыми, движущимися по другим информационным волнам. Он прикоснулся своей ногой к ее ноге, и она отодвинулась. С ума сойти можно. Он был весь мокрый от жары и соблазна, от своих сомнений.
А она в этот момент сама не знала, что хотела.
В Лимоне сразу пошли купаться. Вода снизила физический градус. Стало веселей и легче.
– Теперь есть захотелось.
– И по бокальчику!
Выбрали самый уютный кабачок под огромными желтыми зонтиками.
– Я буду лазанью и мясо с кровью.
–А мне капрезе и равиоли и тоже мясо. И вина. Белого, ледяного.
Они болтали о Москве, о последних путешествиях, о геополитике и трежерис, о гаджетах.
– Я вот совсем не читаю книг. Времени нет, а аудиокниги слушаю в машине, и это выручает. Твои книги пока не озвучены?
– Нет, конечно.
– А ты бы хотела?
– Ну да.
– Как автор ты не думаешь, что их это испортит?
– Да что ты! Смысл и форма остаются теми же. Книгу можно охватить тремя чувствами – зрением, слухом или осязанием, если она написана азбукой Брайля. Смысл можно передавать тремя путями. Обонянием и вкусом можно передать только приятие или отвращение. Сказать «да» или «нет».
– Это вино говорит нам «да»!
– Ха! Это точно! – Сенечка гладила запотевшее стекло.
До обратного рейса меньше часа.
– Ты хотела мне что-то показать.
– Да, пойдем, – они расплатились и вышли. Лесенка вела по улицам-коридорам, арка шла за аркой. Розовые и лиловые цветы стремились вверх по камням. Дома ярусами поднимались выше.
– Смотри! – Сенечка остановилась. Перед ними открылся водный пейзаж. Над озером, усеянном белыми крылышками парусов, величественно возвышались горы. Они были окутаны грубоватым денимом, а еще выше, несмотря на солнечный разбел, небо вытуманивалось розовым.
– Когда небо белое, надо пить белое вино, а на закате – красное.
– Здесь потрясающе, Сенечка, – Роман повернулся к ней, может быть, чуть более резко, чем хотел. Левой рукой он взял ее за талию, притягивая и если бы не бабушка со зверской болонкой, поцеловал ее по-настоящему, но момент был скомкан и он просто прикоснулся к ее губам своими. И все равно это было здорово.
Они молча спустились к кораблику.
– Почему ты путешествуешь без подруги. Ищешь приключений?
– Наслаждаюсь мнимым одиночеством.
Ей нравилось как он растягивает слова, как поправляет солнечные очки. Семен поправлял очки отвратительным жестом, двумя пальцами, а Рома – каким-то своим, элегантным движением. Все мелочи в нем складывались в картину спокойного очарования.
Ветер усиливался. Он обнимал их головы, трепал светлые волосы Сенечки и она ловила мечущиеся пряди, поднимая вверх тонкую руку и обнажая молочную подмышку. В салоне продавали вино. Они спрятались от ветра под навесом кармы с солнечными, запотевшими бокалами в руках.
Роман мучительно собирал в голове ребус: чувствовал ли он когда-то такую страсть к Даше, или впечатление от Сенечки превосходит по накалу все, что было в его жизни. «Не слишком ли легко с ней было, не слишком ли просто все шло, а если именно настоящая любовь и начинается так просто», – сомнения как разновидность страдания доставляли ему сейчас наслаждение.
Сенечка остановившимся взглядом пронизывала бокал, ей казалось, что она без слов понимает все, что думает Роман. Какая с ним могла быть жизнь, какие дети, какая фамилия…
В конце концов, ведь можно встречаться с ним в Москве, и это безопаснее, чем здесь, при подругах. Слишком жаль его терять, одинокого путешественника.
Он взял бокал из ее рук и поставил на столик. В этот раз поцелуй их был настоящим и оба они друг от друга почувствовали одинаковый вкус вина и лимонных леденцов.
– Я бы очень не хотел с тобой расставаться.
Она улыбалась.
Кораблик причаливал в Дезенцано. Ветер бушевал. Роман подал ей руку и легко подхватил, когда Сенечка оступилась на трапе. Она была нежная, теплая, пахла вином. Ее тоненькие пальчики были мягкими в его руке.