Фолкнер присутствует в «Бартоне Финке» от начала до конца, множество напоминаний о его эрудиции, о его разочаровании кроется в деталях вроде выражения лица Бартона Финка, когда его просят написать сценарий о борце. Маленькая, почти неразличимая морщинка напоминает нам о том, каким уязвленным должно было казаться лицо Фолкнера в тот день, когда его самого попросили написать историю о борце. Или, чтобы пойти еще дальше, тот офис в унылом павильоне сценаристов таит легенду о «Невольничьем корабле», проекте, над которым Фолкнер работал для «Фокса».
Сложно измерить влияние автора и его творчество, когда нет необходимых документов. Поэтому трудно оценить роль, которую Фолкнер мог бы сыграть в эволюции кино, если не считать вызванного его литературными работами, отличавшимися явно кинематографическим стилем «монтажа», восхищения в среде режиссеров французской «новой волны». Тот, кто вводит новшества, обычно получает меньше всего признания на собственном поприще. Со временем, однако, Фолкнер поспособствовал бы эволюции кино, сделав распространенным то, что раньше было неприемлемо. Когда читаешь Фолкнера 50 лет спустя, его когда-то рискованная манера кажется полностью знакомой для нашего мышления. И все же в свое время он не был оценен. Люди, которые определяли искусство (!), пеклись о прибыли и потому противились всему новому.
«Бартон Финк» предлагает превосходное зрелище, посвященное всем неизвестным, которые работали в тени, чтобы развить и обогатить язык кинематографа. Братья Коэн с любовью и юмором отдали дань многим из них, и особенно одному из самых авторитетных — Уильяму Фолкнеру.
Перевод Пола Бака и Катрин Пети
Быть Бартоном Финком (Джон Пауэрс)
Позвольте мне начать, как все вы втайне хотите, с того, что я похвастаюсь погодой. День ясный, температура — мирные 27 градусов, а смог отнесен за город ветром Санта-Ана, который Раймонд Чандлер сделал частью местной мифологии. Короче, это щеголеватое утро в Лос-Анджелесе — одно из тех, которые когда-то побудили Джулиана Темпла (помните его?) обронить за поздним завтраком: «Будь у нас в Лондоне такие денечки, у нас бы не случилась миссис Тэтчер». Да, в солнечном свете есть что-то такое, что заставляет верить почти во все. Ибо последние пять лет студия «XX век Фокс» верила, что братьям Коэн, сценаристу-режиссеру Джоэлу и сценаристу-продюсеру Итану, суждено стать голливудскими суперзвездами.
Когда в 1984-м вышел их дебют «Просто кровь», Коэны получили такие рецензии, за которые большинство молодых кинематографистов продали бы душу, не подозревая, что эти чрезмерные похвалы в итоге обычно убивают. Но невзирая на дифирамбы критики — Джоэла называли следующим Уэллсом, следующим Леоне, следующим Скорсезе, — публика сочла картину медленной, холодной и полной отвратительных персонажей.
И все же киноиндустрия торчала от таланта Коэнов и ожидала, что их следующий фильм обнаружит в них любовь к мейнстриму и игре на публику, как в авторах «Назад в будущее» Бобе Земекисе и Бобе Гейле. Но при всей шумихе и массированной рекламе, «Воспитывая Аризону» пережил лишь краткий, вялый прокат. Дела «Перекрестка Миллера» были еще хуже. Открывший Нью-Йоркский кинофестиваль под знакомую восторженную болботню критики, последний раз фильм был замечен прячущимся, иззябнувшим и хромым, как тот заяц у Китса[16].
Падение курса продолжится их новой комедией «Бартон Финк», который хапнул главные призы в Каннах (включая Пальмовое помело) и был воспет даже теми критиками, которые, как я, пинали их предыдущие труды за подростковый выебон. У «Бартона Финка» нет шансов найти массового зрителя, и на этот раз я скорблю, потому что это и забавная сатира на Голливуд сороковых, и лукавый комментарий к роли художника. Одноименный герой — эгоцентричный, как бы радикальный драматург сороковых, нанятый Голливудом, чтобы придать «это чувство Бартона Финка» картине про реслинг для Уоллеса Бири. Пораженный творческим ступором, писатель проводит все время в поисках помощи; и все же он так занят самоуглубленной трескотней о «жизни разума» и «рассказе о простом человеке», что никогда никого не слушает, особенно простого человека.