Если бы случай отвел нас всего на сотню метров в сторону, сломанными мачтами наши беды не ограничились бы. А если бы угодили на посадочную площадку, завалившись поверх припаркованных кораблей, приключений было бы куда больше.
– Мы на краю,– сосредоточенно произнесла Габи.– Движения нет. Наружка вездехода ничего не обнаружила. Все как вымерло. Выехали на платформу посадочной площадки.
– Не торопитесь,– мрачно предостерег Ксавер.– Помните, что предшественники до планеты добраться сумели. Проблемы, похоже, потом начались…
– Тьфу на Вас,– чертыхнулся Вавила.– К чему под руку такое совать?
Я задрал голову к небосводу.
На планете стояла ночь, а в небе бушевала сухая гроза. Молнии резали вспышками нагромождение туч, да порывистый ветер гонял поземкой пыль и песок между угловатыми клыками камней. Так звучал голос планеты, который смешал басы раскатистого грома и шепот песка под ногами. Казалось, что кашляет и хрипит простуженным горлом старик.
А чернила массивных туч усиливали гнетущее ощущение гиблого места. Освещение фонарей планетарной станции с трудом пробивалось через пыльный полумрак, и лишь подсвечивало издали тусклое зарево, на фоне которого силуэты чужих Итер стояли зловещими призраками.
– Вы не поверите,– возбужденно заговорил Вавила.– Похоже, эти ребята хорошенько потрепали друг друга.
– Повтори,– оживился Ксавер.– Что видите?
– Шлюзы задраены, жалюзи закрыты в боевом режиме,– продолжила Габи.– Многочисленные пробоины. Турели обоих кораблей повернуты друг на друга. Не берусь утверждать, но все говорит за то, что экипажи бились насмерть. Пробоины конкретные. Корабли уже не поднимутся.
– Вы это снимаете?– голос Ксавера был не просто погасший. Казалось, еще немного, и он вовсе канет в тишину.
– Будет у вас картинка,– пообещала Габи.
– С какого им валить друг друга?– наполнил эфир своими сомнениями Вавила.
– Мы здесь закончили,– подытожила его напарница.– Двигаем к шлюзу станции.
– Подождите,– выпалил капитан и замолк.
Выждав для приличия, Габи переспросила:
– Чего ждать-то? Отсюда ворота главного шлюза хорошо просматриваются. Там чисто, повреждений нет. Осматриваться тут больше не с чего – вокруг пустыня. Или что?
– Ладно,– сдался Ксавер.– Просто докладывай, что видишь.
– Вижу довольную рожу Вавилы за стеклом шлема, а больше ничего нет... Планетарная станция обычная – железные коробки блоков. Везде эмблемы корпорации «Кэйко». Мы у центрального корпуса станции. Дальше угадываю блок реактора. Вижу мачты атмосферных антенн. Готова спорить, это не инженеры, и не биологи. Это станция террафундаторов.
Раньше говорили, что император был бы самым богатым человеком, если бы не террафундаторы. Эта таинственная каста специалистов была недосягаемой ни в доходах, ни в технологиях. Они могли взять захудалую и малопригодную для жизни планету и за считанные годы превратить ее в великолепный курорт. Однажды я своими глазами видел, как они устроили столкновение гигантской кометы с голым и безжизненным камнем пустынной планеты. Они обещали, что лед кометы сотворит океаны, а высвобожденная столкновением энергия не только растопит лед, но и поднимет пыль и пар с поверхности, сотворив прототип будущей атмосферы.
И я верил их сказкам, потому что больше половины именных планет были созданы из обычных камней террафундаторами, безумными умниками, которые сталкивают планеты, наводняют безжизненные океаны бактериями, а пустыни заселяют непроходимыми джунглями. Они создают миры, чтобы потом люди их затоптали и заполнили своей грязью.
– Странно,– подал голос Ксавер.– Если верить архиву, планета была обнаружена восемьдесят лет назад уже с идеальными характеристиками. Даже какие-то примитивные формы жизни здесь водились. Потому за нее настоящая резня между корпорациями была. Их спор разрешился лет десять назад в пользу «Кэйко» только благодаря личному вмешательству императора.