– И чем это нам грозит?
– Да, в общем-то, ничем. Все системы работают. Только автономно. В единую сеть их собрать не получится. И присматривать за ними некому – надо на вахту дежурного ставить, чтобы сбои отслеживать. Ну, и голосового интерфейса не будет.
– А сбой местной Итеры мог это все спровоцировать?– не унимался Ксавер.
– Нет,– я уверенно покачал головой.– Личности искусственного интеллекта, которые используют корпорации на таких объектах – только имитаторы. Их нельзя с Итерой сравнивать. У нее реально есть характер и мозги. А здесь стоит обычная операционка, у которой есть голосовой интерфейс. Вы бы сразу разницу почувствовали.
– Тогда вытащи мне все, что можешь из их архивов.
– Шутите?– мне захотелось ударить этого недотепу, который мозгом пользовался намного реже, чем капитанскими полномочиями.– Вот этого без искусственного интеллекта я не сделаю. За полчаса, которые мы здесь находимся, две тысячи видеокамер наблюдения записали тысячи часов видео и аудио. А согласно реестру сейчас на сбор данных для этой станции работает более восьмидесяти тысяч единиц активного оборудования – всякие датчики, анализаторы и прочая хрень. Кроме искусственного интеллекта эти сырые данные никто не разберет. Они сыплются как водопад, непрерывным потоком…
– Северин,– с тихой угрозой оборвал меня Ксавер.– Вот сейчас ты сыплешь мне ненужную информацию. Мне незачем знать, как ты это сделаешь. Главное, я понял, что недостатка информации у тебя точно не будет.
– Яйца арагунскго дрозда, фаршированные тертым орехом с сырной заправкой,– восторженно произнес Вавила, держа в руках поднос, плотно заставленный изящной посудой, среди которой выбивался высокий хрустальный бокал с темно бордовой жидкостью.– Вы даже представить себе не можете, какие там названия есть…
– Отчаянный испытатель,– вздохнул Ксавер.– Убери жратву. Сначала обойдем станцию и все проверим, а потом можешь экспериментировать со своей задницей. Но ее явно порвет с таким многообразием выбора.
– Если собираетесь обойти всю станцию,– вмешался я.– Советую не только сначала поесть, но и с собой взять. Только центральный корпус, в котором мы находимся, занимает площадь в сорок тысяч квадратов на трех уровнях. Еще двадцать восемь километров тоннелей до технических корпусов… А там площади…
– Впечатляет,– присвистнул Вавила.– Дыра, в которой я родился, была меньше, а мы ее столицей считали.
– Да, это не вариант,– согласилась Габи и вскочила со своего кресла.– Распечатай нам схему центрального корпуса и запусти сканирование помещений.
– Уже запускал,– меня задевала такая недооценка.– Никакие жизненные формы на территории планетарной станции не зафиксированы.
– Ну, это радует,– буркнула Габи, расстелив распечатку прямо на поверхности командного терминала.– Что и требовалось доказать… Блочная структура. Все нарезано на квадраты.
– И чем же это радует отсутствие жизни на сканерах?– наигранно удивился я.– Нас они тоже не видят. Кто-то сбил калибровку датчиков.
– Ничего страшного,– улыбнулась в ответ Габи.– Из блока, где мы находимся, ведут три магистрали на каждом уровне. Запечатай их аварийными затворами, и мы получим закрытый периметр. Это пятая часть центрального корпуса. Досмотрим ее, а дальше будем думать, что делать, и где искать сокровища.
Она игриво улыбнулась мне, чем весьма озадачила. Я пожал плечами и опустил затворы в коридорах, перегородив их непроницаемыми стенами.
*****
Я просидел больше часа над архивами данных, которые непрерывно собирались планетарной станцией.
Практически сразу я столкнулся с неожиданной проблемой. Девяносто процентов информации было зарыто для меня. Несмотря на то, что корпорация «Кэйко» выдала нам инспекционные ключи доступа, которые теоретически предоставляли неограниченные полномочия, вся собираемая научная информация, личные дела и записи террафундаторов – все, что касалось содержания их работы, было закрыто и зашифровано наглухо.