Выбрать главу

       Он засмеялся, а я приуныл. Впервые смотрел на себя со стороны, и меня возмущали все эти ужимки. Я узнавал себя, и от того было противно – не нравился себе. Я даже не мог представить, как меня видят другие. Теперь стал понимать реакцию других на меня.

       – Нет. Наш вид более древний, чем можете себе представить. Все немного сложнее. В вашем понимании, мы скорее представляем собой колонии микроорганизмов. Вне тела носителя мы лишь сухая пыль, безмолвная, безжизненная, лишенная сознания и восприятия времени…

       – Одуреть как романтично,– неожиданно перебила его медичка.– Так мы проверять их будем или нет?

       – Кого?– растерялся я.

       – Да хоть кого!– она была явно возбуждена.– Ты его услышал? Мы тысячу лет слоняемся по Млечному пути в поисках братьев по разуму. И никого! А тут сразу такой массовый контакт. Не мешало бы проверить…

       – Предлагаешь кого-нибудь утопить или содой засыпать?

       Я возмущался, но Лисьен была права. Не в части проверки, а в том, что на фоне всей неразберихи, факт реального контакта с внеземным разумом отошел на второй план. Для человечества это событие имело, наверняка, эпохальное значение.

       Но не для меня!

       Я двумя ногами стоял на земле, а не витал в облаках. И меня не очень заботили мечты человечества, которое меня и за своего-то не держало – так, расходный материал.

       – Давай не будем торопиться,– выдохнул я.– Прежде чем кого-нибудь мочить в прямом и переносном смысле, давай всех послушаем. Тут интересные вещи рассказывают, а ты перебиваешь. Может, стоит узнать, зачем он вообще пришел к нам и все это рассказывает.

       – И вправду!– медичка мгновенно переключилась на Двойника.– А тебе чего надо? Эти друзья стреляют по нам, дурачат и разыгрывают из себя что-то, чтобы до корабля добраться. А у тебя какой интерес? Хочешь, чтобы медицинский станок в хорошие руки попал? В твои?

       Двойник сдержанно улыбался, но молчал, чего-то выжидая.

       – Какая разница, что я скажу?– он многозначительно развел руки.– Не факт, что это будет правда. Здесь все что-то говорят или о чем-то не договаривают, потому что каждому от тебя что-то нужно. Даже ей…

       Возможно, я бы не обратил внимания на его выпад в сторону Лисьен, но ее ответная реакция была красноречива. Все произошло в считанные секунды. Я услышал, как клацнул затвор пулемета за спиной, и отреагировал мгновенно.

       Прежде чем медичка успела разбудить огнестрельного монстра, я одним толчком опрокинул ее на пол и, навалившись сверху, приставил ствол своего скорострела к ее подбородку. Медичка несколько раз выгнулась, пытаясь меня сбросить, и обмякла. Она злобно сопела и сверлила меня глазами.

       Я чувствовал под собой ее тщедушное костлявое тело, в котором скрывалась неожиданная сила. Я понял, что всегда ненавидел эту азиатку, и, раскроив ее неприятное лицо в кашу свинцовыми пулями, наверняка испытал бы если не удовольствие, то облегчение. Лисьен излучала опасность, даже когда безобидно сидела, поджав ноги, в кресле кают-компании. Теперь, как выяснилось, она носила в себе тайну, которая перевернула мой дерьмовый мир вверх ногами. И если раньше я ходил по колено в этом дерьме, теперь оно нескончаемым потоком лилось мне на голову.

       У медички по-прежнему оставались тайны от меня:

       – Я тебя предупреждал,– процедил я ей сквозь зубы, косо оглянувшись на Двойника, который за это время даже не шевельнулся.

       Обитатели вольеров внимательно наблюдали за потасовкой, но благоразумно воздержались от комментариев. Я не был уверен в том, кому конкретно предназначалась ее пулеметная очередь, и было бы глупо выяснять это на практике. У меня не было паранойи – я просто никогда и никому не доверял.

       Хочешь оказаться в дурацком положении – доверься людям.

       – Что я должен знать?– я грубо ткнул ее в подбородок стволом, постаравшись сделать это как можно больнее.

       – То, что ты урод,– ее глаза смеялись.– Тупой урод, который ничего не смыслит в происходящем.

       Говорят, настоящий мужчина женщину не ударит. Будь Лисьен для меня женщиной, я бы тоже ее не ударил. Да и себя в этой ситуации я чувствовал не мужчиной, а полным дурачком. А мне очень не нравилось это ощущение.