В этот момент с треском распахнулась дверь. Мы оба повернулись на звук, но это была лишь пара торговых агентов, зашедших на ленч с таким видом, будто они хозяева кафе. Один из них крикнул официантке, чтобы она их посадила, другой попытался на ходу потрепать ее по заднице. Пара слизняков, только и всего, но моя собеседница занервничала из-за их хамского появления, вспомнив, где мы находимся.
- Нам пора уходить, мне здесь не нравится.
- Да ладно, - возразил я. - Всего-то пара яппи зашла за гамбургером.
Она продолжала настороженно смотреть на дверь.
- Здесь могут быть люди ВЧР, - сказала она. - Они не всегда в униформе и с автоматами.
Она боялась и, честно говоря, имела право, но не это было важно. Я должен был узнать конец истории, пока она не скроется в суде.
- Про ВЧР не думайте, - быстро сказал я. - Помните, я вам говорил про Барриса, бонзу местного ВЧР? Так он мне дал карту для прохода через все их посты.
- Да? - Она по-прежнему настороженно смотрела на дверь. - А что за карта?
- М-м... вот она. - Я полез в карман куртки за ламинированной карточкой, которую дал мне полковник. Я не смотрел на нее с тех пор, как Баррис мне ее дал. Честно говоря, за весь сегодняшний день я впервые о ней вспомнил.
- Вот, видите? - Я показал ей карточку. - Она решает все проблемы с...
- Черт побери, - шепнула она. - Дайте-ка ее сюда.
Я не успел слова сказать, как она выхватила у меня из рук карту и внимательно ее осмотрела. Чуть перегнула в руках, глянула ее на свет... и вдруг вытащила из кармана своего жакета перочинный ножик, открыла в нем ножницы и сделала в середине карты глубокую прорезь.
- Эй! - вскрикнул я. - Да вы что...
Она чуть сильнее растянула карту, протянула ее мне, и я заткнулся. Под слоем пластика и картона, тонкие, как кошачьи усы, вились проводки, соединяющие мельчайшие микросхемы и миниатюрные соленоиды.
- "Умная карточка", - выдохнула она. - Как те таблички, которые носят сотрудники нашей фирмы. Только эта издает сигнал, который можно проследить по сотовой сети.
- Ах ты, мать твою... - Я не мог поверить, что свалял такого дурака. Эти гады меня использовали, и я пошел за ними, как корова на веревке. Она нас подслушивала?
Хинкли прищурилась, глядя на карту:
- Н-не думаю. Тогда она была бы побольше. Но эта могла сообщить наше местонахождение любому, кто обратит внимание. Это уже плохо.
У меня по спине пробежал холодок.
- А это значит...
- Что это значит, я не знаю, - ответила она резко. - Вы ее сюда принесли, вы и скажите, что это значит.
Она мягким жестом положила карту на стол и отодвинула ее к стенке, поставив сверху держатель с салфетками.
- Единственное, что я знаю - что мы здесь уже слишком долго сидим.
- Послушайте, я же не знал...
- Знаю, что вы не знали, иначе надо быть круглым идиотом, чтобы мне ее показывать.
Она выскользнула из-за стола, достала из кармана несколько долларов и положила их на стол.
- Когда мы доберемся до суда, я вам расскажу остальное, - сказала она, - но отсюда надо убираться быстро.
Я тоже начал выбираться из-за стола:
- Но я клянусь, что...
- Да черт вас побери, потом! - Хинкли решительно направилась к двери, пока я еще только вылезал из отсека. Я бросил на стол горсть мелочи, извиняясь, улыбнулся официантке и поспешил следом, чтобы не отстать.
17. ПЯТНИЦА, 12:57
Нагнал я ее уже на улице. Конторщики разбегались по своим столам и ячейкам, вцепившись в полупрочитанные газеты и чашки кофе с пенкой; толпа на тротуарах редела. Но машин было полно, и стоянки вдоль Сентрал-авеню были битком забиты.
- Идите быстро, - сказал я вполголоса, догнав ее и взяв под руку. - И смотрите за машинами. Как только увидите что-нибудь полоз...
- Я знаю, - шепнула она. - Быстрее, Бога ради!
Я посмотрел на нее, она очень серьезно наклонила голову. Она тоже знала: и Джон, и Ким По были застрелены из машины, и, хотя возле бара Клэнси заметили фургон, не было стопроцентной уверенности, что убийца ездит именно на нем. Единственное, что играло нам на руку, так это то, что в такую погоду водители обычно держат окна закрытыми. Хотя Кейл Мак-Лафлин и говорил, что лазерная винтовка может стрелять сквозь неотражающее стекло, киллер, желая прицелиться поточнее, наверняка бы открыл окно.
Мы жались к стенам домов, а я, как учил меня когда-то отец, шел со стороны мостовой - на сей раз по более серьезным причинам, чем защитить даму от брызг из-под колес машин. Если она - основная цель киллера, то так она будет чуть в большей безопасности. Конечно, если она права, то не очень важно, что я делаю, поскольку этот гад может первым шлепнуть меня. Честно говоря, не слишком утешительная мысль.
- Вы решили, к какому именно судье хотите обратиться? - спросил я на ходу. Оставался только один квартал, и была уже видна площадь на пересечении Сентрал и Каронделет. Прямо за площадью возвышался пятиэтажный дом окружного суда из белого бетона.
Хинкли задумалась, потом покачала головой.
- Я никого из здешних судей не знаю, - ответила она, не отводя взгляда от улицы. - Я просто думала туда дойти и прочесть чье-нибудь имя на дверной табличке.
Я вздохнул. Только сейчас я заметил, что она одета в башмаки до колен из телячьей кожи. На правом ботинке развязался шнурок, но я не стал ей об этом говорить, чтобы не останавливаться.
- Это не так просто, - сказал я. - У них такие же рабочие часы, как у всех служащих, и в пятницу, если они кончают дела рано, вполне могут уже быть на поле для гольфа.
На секунду я задумался, вспоминая судей, о чьих процессах мне доводилось писать отчеты.
- Можем попробовать найти Свенсон. Эдит Свенсон, - добавил я. - О ней говорят, что она по крайней мере честна. Не знаю, будет ли она на месте, но мы всегда можем...
Она вдруг со свистом вдохнула воздух, и ее рука под моими пальцами затвердела. Я проследил за ее взглядом и увидел фургон, сворачивающий с Каронделет в нашу сторону. Белый "форд эконован", продукт конца восьмидесятых - ржавый бензиновый бегемот, натужно пускающий клубы бледного дыма из выхлопной трубы и доживающий последние дни, отведенные ему до изъятия. Но главное было не это, а то, что он медленно двигался в нашу сторону. Водителя я не мог разглядеть, но со стороны сиденья пассажира окно было опущено.
В нескольких шагах от нас оказалась дверь какого-то ресторана под раскрашенным парусиновым тентом.
- Быстрей туда! - крикнул я.
Хинкли не надо было погонять. Мы нырнули под тент и шмыгнули к двери. Я схватился за ручку и распахнул было дверь, но в этот момент "эконован" прогрохотал мимо.
Мы стояли, как окаменелые, и смотрели на фургон. За баранкой сидел пожилой чернокожий джентльмен. Не обратив на нас ни малейшего внимания, он зарулил по Сентрал в сторону от здания суда. Из стереоколонок доносилась ва-ва-ва-ва-ууу - грохочущая древняя песенка.
Ложная тревога.
Берил, пошатнувшись, прислонилась к дверному косяку и прижала руку к груди.
- Боже мой, никогда не думала, что так обрадуюсь Айку и Тине Тернер.
- Когда мы выберемся из этой истории, я вам подарю такую запись, пообещал я и потянул ее на улицу.
- Черт возьми! - Она вдруг остановилась и посмотрела вниз. - У меня ботинок развязался.
Я снова подумал, не дать ли ей завязать ботинок, но решил, что не стоит. Следующий фургон может нести менее безобидный груз, чем старые записи классических мелодий.
- Это потом, - сказал я, увлекая ее за собой. - Сейчас надо идти.
Мы миновали переулок и последний дом квартала - обреченное на снос офисное здание с забитыми фанерой окнами: одна из жертв землетрясения, владелец которой решил, что снос обойдется дешевле ремонта. Теперь мы были уже почти напротив угла здания суда, занимавшего целый квартал, столь же непритязательного и безликого, как окружная тюрьма и дом правительства штата рядом с ним. Все три здания были жертвами официального архитектурного стиля, который один мой приятель назвал "Постготический параноид двадцатого века": ни одного окна на гладких стенах первого этажа, а на следующих этажах - узкие створчатые окна, похожие на бойницы лучника. Верьте нам, ибо мы - правительство.