В первоначальных планах, проверка только что сформированной дивизии не предусматривалась. Но, планы на то и существуют, чтобы их корректировать. Мехлис сам выбрал полк для проверки, направив подчинённых в другие воинские части соединения. Казарму для проверки он тоже выбрал сам, отмахнувшись от предложений начальника штаба проверяемого полка. В каком подразделении можно увидеть всё самое худшее? Правильно, в том, что дальше всего от штаба части. Значит решено, проверку начнём с третьей роты, третьего батальона.
Казалось бы, после всего того, что Мехлис увидел в воинских частях Дальневосточного фронта, удивить начальника ГлавПУРа было уже нечем. Однако здешнему командованию это удалось. Порядок был виден ещё до того, как проверяющий зашёл в подразделение: аккуратно подстриженные газоны обрамлялись побеленными камнями, дорожки выметены, нигде ни соринки, у входа в здание даже урны стояли.
Мехлиса, открывшего дверь и сделавшего шаг в расположение роты, оглушил крик дневального:
— Смирно! Командир роты — на выход!
Лев Захарович даже не успел подать какую-то команду, как распахнулась дверь канцелярии, из неё выскочил командир. Ротный сделал три чётких строевых шага, вскинув руку к обрезу фуражки, отдал честь и доложил:
— Товарищ Армейский комиссар 1-го ранга! Вверенный личный состав роты убыл в клуб, на занятия по политической подготовке. Командир роты — капитан Логинов.
— Ну, здравствуй, старый знакомый. — усмехнулся Мехлис и протянул руку для рукопожатия.
— Здравия желаю! — ответил Логинов, коротко, крепко и энергично пожав руку начальника ГлавПУРа.
— Ротный теперь, значит. Что же, показывай хозяйство.
— Временно исполняю обязанности комбата три, товарищ Армейский комиссар 1-го ранга. Командир батальона убыл на курсы.
— Вот даже как. Что же, тогда сразу батальон и проверю.
— Слушаюсь.
Мехлис, в сопровождении Логинова, обошёл все помещения батальона, заглянув чуть не в каждый угол, задавая вопросы и выслушивая чёткие, грамотные ответы от человека, явно владеющего обстановкой.
— Что же, проверкой батальона я доволен. Вижу, что дисциплины и порядка Вам удалось добиться и здесь. У меня по плану осмотр парка, конюшни, а затем — столовой. Сопроводите?
— Так точно, товарищ…
— Товарищ Мехлис или Лев Захарович. — перебил начальник ГлавПУРа, — Наше давнее, хоть и не самое приятное знакомство, это позволяет.
— Слушаюсь, товарищ Мехлис. А как же начальник штаба? Он Вас ждёт и ему интересно будет знать результаты проверки.
— Вот Вы потом и доложите. Пусть понервничает, ему полезно.
Логинов не стал ничего возражать, начальству виднее. Он молча вышел из здания батальона и хотел было пойти в парк, но Мехлис жестом остановил его и показав рукой на легковое авто сказал:
— Товарищ капитан, садитесь в машину, ноги побить ещё успеем.
После чего повернулся к начальнику штаба полка, что-то коротко ему сказал и сел на переднее сиденье «Эмки».
До парка боевых машин добрались быстро. Проверяющий обошёл все гаражи, осмотрел технику, которую обслуживали одетые в комбинезоны бойцы и остался доволен увиденным. Не менее внимательно Мехлис проверил и другие объекты полка. Везде кипела работа, но было видно, что для бойцов она привычна, знакома и ничуть не похожа на попытку пусть проверяющему «пыль в глаза».
— Что мы ещё не проверили? Медпункт, склады и клуб? — спросил Мехлис.
— Товарищ Мехлис, предлагаю пообедать, а затем продолжим.
— Согласен. Обижаешься, небось? — неожиданно спросил замнаркома.
— На что? — вопросом на вопрос ответил Логинов, — Вы считаете, что поступили правильно, я был уверен, что все мои действия направлены на пользу общему делу.
— И, конечно, продолжишь действовать в том же духе?
— Продолжу. — чуть не с вызовом ответил Логинов, — Если что-то работает, зачем ломать? Но приказы буду изучать тщательнее. Глупо оступаться и падать там, где можно копну соломы положить.
— Значит урок пошёл в прок. Правильные выводы сделал. — протянул Мехлис. — Порядок в полку твоих рук дело?
— Никак нет. Я — скромный ротный, временно командую батальоном.
— «Скромный» он, конечно. Бойцы тебя даже приветствуют иначе, с уважением что ли. К начштаба они иначе относятся, не боятся, что ли.
— Я людей не пугаю и «дантистом» никогда не был.