И вот, я собрался заканчивать это сочинение, – сколько можно: все о Божественном?
Боюсь, будет больно, боюсь, – буду плакать… И жажда – растет.
Но вдруг мне стало стыдно, так стыдно! потому что жажда, на которую я все время жалуюсь, на самом деле еще так ничтожна, так еще мала. Потому что я заполнил всяким хламом Священную Пустоту. Мне стыдно, т.к. я не имею того, что принадлежит мне по праву…
Я еще не осмелился иметь ИСТИННУЮ ЖАЖДУ – НАСТОЯЩУЮ ДУШУ, которая была бы достаточно ПУСТА, и достаточно ОГРОМНА. Ведь я хочу НАСТОЯЩЕГО, ЖИВОГО, РЕАЛЬНОГО БОГА!
Хочу по-настоящему? Значит, и звать надо по-настоящему.
Кстати, ведь тогда я кричал изо всех сил, так кричал, так звал, как никогда в жизни, разве что когда родился. И пустоту я пережил тогда такую, как никогда в жизни…
…и ОН пришел!
А теперь и сейчас все не приходит. Наверное, потому, что душа моя никак не осмелится…
Как-то дни проходят, годы… Я, конечно, помню, что главное это – найти Истину. И кроме, как Ее вечным искателем, мне уже никем не стать. Но разве это настоящий поиск? Даже перед обыкновенными сокровищами, перед кучей денег, люди испытывают дрожь и трепет. А передо мной – Величайшее Сокровище!
Содрогнись же, душа моя! Неужто ты уже не можешь завопить? Куда девался твой голос, где моя Любовь, которая огненными буквами писала на небе? Неужели больше никогда…
Смилуйся, Господи!
Мне бы только смочь к НЕМУ обратиться… – мне надо звать того, Кто оставил эти воспоминания, которые стали основанием не только разговоров, но и всей жизни.
Но никак не получается, я хочу обратиться к НЕМУ, а передо мной только образы, лишенные истинной Жизни – одни только пустые формы. Не получается, сам я ТЕБЯ не найду, годы проходят, но мне и века не хватит…
А ведь для Тебя, Господи! и мига достаточно. Приди, Господи! Ты ждешь, когда я позову на самом деле?
Я долго пишу, уже повторяюсь, мне, наверное, не о чем больше говорить…
Но я не буду молчать, я только начинаю, я буду говорить, я буду повторять.
Я буду повторять все громче, все беззвучнее.
Терпи, сердце, терпи и мужайся, душа! Ведь у меня нет другого выхода. Надо еще раз, еще раз, и еще… До тех пор, пока оно не придет…
Господи, помилуй!
Господи, помилуй!
Господи, помилуй!
П
росто идет время
(Перелистывая «Еженочник»)
Простое пустое время, которое идет и проходит…
Как найти в нем нечто не переходящее, соизмеримое с Вечностью?
Один человек первобытный долго и упрямо тер пень…
Называя свое занятие – тер-пением.
Наверное, он хотел добыть – Огонь?!
Листья осенние последние силы дереву отдают, ветру и Солнцу. Но даже в опавших листьях еще остается жизненная сила. Иду собирать листья, самые красивые, чтобы сделать лекарство от усталости.
На маленькой солнечной поляне – осенний чемпионат. Два великана клена – красный и желтый, дождавшись хорошего порыва ветра, пускают своих лучших летунов.
Широкими кругами планируют листья, замирая носами к ветру и разгоняясь на повороте: два круга, три круга, четыре… Вот один лист, не поворачивая, борется с ветром, парит и парит все на той же высоте…
Я долго и прилежно судил соревнования и собирал рекордсменов. По количеству красных и желтых объявил кленам ничью. А финальные полеты, на титул абсолютного чемпиона, устроил с обрыва глубокого оврага.
Победил желтый, как осеннее солнце, лист, без единого пятнышка, совершенно правильной формы, с длинным черенком, похожим на лебединую шею.
И теперь, подвешенный на нитке к старой бронзовой люстре – он будет парить всю зиму!
Большая кривая береза. Будто черной тушью на березовой коре выведены узоры старости и болезней, а вон та клякса, что повыше – чага. Лекарство! говорят, даже от рака?!
Чага встречается чаще на березах очень старых, на тех, которые сами уже умирают…
Сегодня вечером старый дуб на опушке, – пожалуй, самый большой в нашем лесу – был грустно молчалив. Совсем недавно ветер сорвал с его ветвей последние, цвета ржавчины, листья. Береза, с которой я каждый день здоровался, ответила мне, несмотря на сильный ветер, лишь слабым сухим шелестом.
Зато осина! так громко затарахтела множеством совершенно черных, негнущихся, как из жести, листьев, что холодные волнообразные токи запрыгали по моему хребту. Что-то тоскливое и скверное вещала старуха о наступающей зиме.