В 1903 году в Петербурге собрались провести первенство мира. Готовить Панина к выступлениям Петербургское общество любителей бега на коньках пригласило из Вены тренера Зейберта. Тот, как вспоминает Панин, объяснял исключительно на словах. На лед если и выходил, то всегда без коньков, в валенках и меховой шубе. «Трудные упражнения, — описывал потом свои впечатления Панин, — мы повторяли много раз. Как только фигура выходила хорошо два раза подряд, я переходил на следующее упражнение, следуя правилу: «Когда наилучше выходит, тогда прекратить».
По словам Лидии Киселевой, ей не раз приходилось слышать также от учеников Панина такую его характеристику: «Он хотел во что бы то ни стало понять механику правильных движений, их закономерности, основу. Он старался во время тренировок фиксировать все практические приемы, дающие хороший результат, до самых мелких, а потом пытался сам найти их внутреннюю связь».
Перед чемпионатом мира он купил толстую записную книжку, наклеил в нее рисунки выполняемых фигур международной программы и стал аккуратно фиксировать все свои тренировки. И все же тот чемпионат он проиграл, уступив первенство сильнейшему шведу Ульриху Сальхову. Впрочем, до реванша оставалось не так много времени.
Четвертые Олимпийские игры, которые должны были пройти в 1908 году в Лондоне, уже тогда по своему спортивному значению ставились выше ежегодных мировых первенств, так как победители их — олимпионики — сохраняли свой титул целых четыре года. Собрание Общества любителей бега на коньках постановило командировать на соревнования Панина и в качестве представителя общества Георгия Сандерса. Соревнования фигуристов были намечены на 16 октября. Поскольку каток в Лондоне открывался лишь за две недели до турнира, решили послать Панина для тренировок в Берлин. Потом он вспоминал, что, когда впервые вошел на берлинский каток, его поразил контраст между теплым днем на улице и зимней обстановкой дворца. Но кататься там было невыносимо тяжело: в теплом помещении тело очень быстро покрывалось испариной. После тренировки естественным желанием было принять душ, но в подвальных раздевалках этого роскошного здания стояло лишь несколько эмалированных тазиков и кувшинов с водой. Вот так и готовился к стартам один из первых российских олимпийцев. А еще он вспоминал, что дирекция дворца предоставила иностранным фигуристам право пользования катком для тренировок с 6.30 до 10 часов утра. Ровно в десять канат у входа на лед снимался и сотни школьников бросались на каток. Волей-неволей тренировка заканчивалась...
И вот — Лондон. Сандерс заранее снял Панину квартиру в частном пансионате, где все было по-английски традиционно. Сохранились записи, в которых Панин вспоминал: «Мы питались за общим столом под председательством хозяйки, вместе с членами ее семьи. В нашей комнате окно, как в железнодорожном вагоне, опускалось и поднималось, оставляя солидные щели, из которых несло сырым и пропитанным копотью лондонским воздухом. Вместо печи — камин, который топили только по требованию и очень экономно».
В намеченный день началось соревнование по так называемому школьному катанию — спортсмены должны были выполнить заранее представленные судьям фигуры. Панин вспоминал впоследствии об этом так: «Это было чрезвычайно утомительно. Предстояло проделать 14 фигур. Каждый участник, выполнив одну фигуру, должен был ждать, пока ее проделают остальные девять человек». «Панину еще никогда не приходилось выступать с таким количеством участников, — рассказывает Лидия Киселева, — и он допустил ошибку: вместо того чтобы спокойно ждать своей очереди, он все время катался, оттачивая фигуры и поддерживая себя в разогретом состоянии. Так продолжалось 3,5 часа и в результате несколько снизило качество исполнения самых трудных фигур».
К тому же перед началом соревнований до Панина дошли слухи, что его старый знакомый и соперник Сальхов, не надеясь на победу честным путем, решил применить по отношению к противнику психическую атаку. И действительно, как только Панин начал выполнять вторую фигуру — восьмерку на одной ноге назад, среди тишины на весь каток раздался голос Сальхова: «Разве это восьмерка?! Она совсем кривая!»
Панин не обратил внимания на эту выходку, поскольку отлично понимал: восьмерка вышла безукоризненной.
На следующей фигуре Сальхов вновь начал скандалить, получил замечание от судьи, тем не менее продолжал выкрики. Панин отдавал себе отчет, что результат этой части программы, скорее всего, был предрешен с самого начала. Дело в том, что состав судейской коллегии был подобран самым неблагоприятным для него образом — в нее вошли два шведа и швейцарец, личный друг Сальхова. В общем, как и следовало ожидать, шведа вытащили на первое место по итогам первого дня соревнований. Назавтра было назначено исполнение специальных фигур. Их рисунки с объяснениями также предоставлялись судьям накануне. Когда Сандерс передал фигуры Панина судьям, те единогласно заявили, что одна из них просто невыполнима или в рисунке кроется какая-то ошибка. Сандерс подтвердил, что все будет исполнено в точности по чертежу. Так и вышло. Все фигуры были отработаны идеально: конечная линия сливалась с начальной без зазора. Разглядев фигуры до старта, и Сальхов, и ближайшие конкуренты просто отказались от выступлений — сдались без боя. Судьям ничего более не оставалось, как поставить Панина на первое место. Он получил 219 баллов из 240. Это было олимпийское «золото»!