Нэпу — нет
Такого в России не было никогда. Даже во времена «угара нэпа». Только за период с 2008 по 2011 год количество людей, работающих на самих себя, а не на крупную компанию или государство, уменьшилось почти на 255 тысяч человек. Но чтобы более 300 тысяч за три месяца отказались от регистрации — это уже катастрофа. Причем не только социальная.
По данным экспертов, малый бизнес сегодня обеспечивает 22 процента рабочих мест в стране. Статистики, правда, объединяют в соответствующей графе малый бизнес со средним и сообщают, что они совместно генерируют 23,6 процента выручки. Допустим, что «малышам» в нем принадлежит хотя бы четверть, и можно подсчитать, какой удар по росту экономики нанесет сокращение этого сектора. Главная проблема — это, конечно, увеличение страховых взносов для индивидуальных предпринимателей.
В 2009 году взнос в Пенсионный фонд каждого индивидуального предпринимателя составлял 7 тысяч 274 рубля. В 2010-м — уже 10 тысяч 392 рубля. В 2011-м — 13 тысяч 509 рублей и в 2012-м — 14 тысяч 386 рублей. Как сокращалось количество самозанятых в эти годы, мы уже рассказали. И вот с нового года социальные платежи выросли в два раза, до 35 тысяч 665 рублей в год, в том числе в ПФР — 32 тысячи 479 рублей. Надо ли удивляться, что основа нашего среднего класса в массовом порядке начала уходить в тень.
Вот пример Ярославля — не самого бедного, мягко говоря, российского города. «По состоянию на 20 марта с начала этого года в Ярославской области сдали свои свидетельства 3797 индивидуальных предпринимателей», — говорит председатель местного отделения «ОПОРА России» Артур Ефремов. В масштабах города потеря почти четырех тысяч малых предприятий — невосполнимая утрата. «Государство не видит такого экономического класса, как малое предпринимательство, и делает все, чтобы его не было», — заключает Ефремов.
А вот пример Липецка. Здесь по состоянию на 1 января были зарегистрированы 32 тысячи индивидуальных предпринимателей. Несколько тысяч из них уже стоят в очередях в налоговую, чтобы отозвать регистрацию. «Повышение платежей поставило меня в бедственное положение, — рассказывает липчанин Анатолий Симаков. — Я торгую полиграфической продукцией — книгами и журналами. У меня всего одна палатка, поэтому большого дохода бизнес не приносит. Платить 36 тысяч в год, то есть по 3 тысячи в месяц, очень накладно. Есть ведь и другие налоги». Кстати, повышая налоговое бремя на всех скопом, власти, похоже, забыли о социально значимых видах малого предпринимательства. Так ведь можно добиться массового закрытия аптек или точек распространения периодической печатной продукции.
Между тем зачистка «нэпманов» идет по всей стране. Владивосток — прекратили свою деятельность 1803 индивидуальных предпринимателя. Омск — минус более трех тысяч предпринимателей. Мэрия этого сибирского города уже обратилась в законодательное собрание области с просьбой направить в Госдуму проект закона о снижении социальных взносов. Но если бы причиной усыхания российского среднего класса было только это...
Хотели как лучше...
Создается впечатление, что в последние годы действия российских властей направлены именно на то, чтобы предпринимателей становилось как можно меньше. «Запрет на торговлю слабоалкогольными напитками, снос коммерческих киосков в Москве...» — перечисляет «Итогам» недавние «казни египетские» первый вице-президент «ОПОРА России» Павел Сигал.
В ноябре прошлого года Сергей Собянин подписал распоряжение, требовавшее к 2013 году ликвидировать «объекты нестационарной торговли». Дошло до того, что индивидуальные предприниматели направили в мэрию требование компенсировать им связанные с этой кампанией финансовые потери. Они составили кругленькую сумму — 500 миллионов рублей. Но вместо компенсации с 1 января вступил в силу федеральный закон, запрещающий торговлю на нестационарных (вне помещений) вещевых рынках.
Некоторые экономисты даже заговорили о том, что малый бизнес чувствовал себя в сталинские времена вольготнее, чем сегодня. Принято считать, что в СССР любое предпринимательство было под запретом, но это не так. «При Сталине малый бизнес, который тогда назывался кооперацией, давал не менее 6 процентов промышленного производства страны, в том числе 40 процентов всей мебели, 70 процентов металлической посуды, почти все игрушки... В 1936 году только в Москве было около 15 тысяч частных и кооперативных предприятий», — говорит экономист Михаил Делягин.