— Почему сейчас, как и сто лет назад, против власти прежде всего бунтует созданный ее же реформами средний класс?
— На Болотной я увидел не столько средний класс, сколько массу лиц, похожих на профессоров и доцентов. Что касается столыпинской России, то тогдашние революции в основе своей были аграрными. Профессиональные революционеры использовали недовольство крестьянских и солдатских (что в те времена почти одно и то же) масс. Интеллигенция сыграла роль вождей. Кстати, в Москве сто лет назад средние городские слои во многом поддерживали черносотенные организации.
— Отчего реформы в России в ХХ веке так и не стали успешными?
— Говорить тут о неуспехах вряд ли можно. Говоря о столыпинских реформах, мы забыли упомянуть реформу армии, ее перевооружение. Поэтому в Первую мировую войну Россия довольно успешно сражалась. Это легенда о том, что мы ту войну проиграли. Мы вышли из нее уже почти победителями. Так вот, по большей части те преобразования были достаточно талантливы и хороши. Да и в 20-е годы прошлого века некоторые реформы большевиков были неплохо проведены. Взять, к примеру, финансовую реформу наркома Григория Сокольникова. Правда, те преобразования главным образом готовили и проводили бывшие царские бюрократы. Или, скажем, взять НЭП, хрущевско-косыгинский период. До конца 60-х годов ХХ века реформы в нашей стране реализовывались относительно успешно и создали возможности для дальнейшего развития и гражданского общества, и экономики. Возможно, продолжайся тот период, и СССР не развалился бы. Так что в реформах нам есть чем гордиться.
— Нынешние российские политики могли бы что-то позаимствовать из опыта Петра Столыпина?
— Это все равно что стенать: вот, дескать, надо было пойти по китайскому пути. А в ответ: у нас слишком мало китайцев. Я считаю, что наш современный правящий класс — как интеллигенция, так и бюрократия — качественно ниже, чем во времена Петра Столыпина. Тех управленцев столетиями «выводили». Их учили специально. Такой же упрек можно предъявить всем, включая нашего брата — историка. Ведь у нас тоже нет своего Ключевского.
— Памятник, который будет установлен в Москве Столыпину, примирит наконец наследников белых и красных?
— Собственно говоря, Петр Аркадьевич, особенно в последний период своих реформ, не был таким уж раздражителем. Общество в принципе было примирено и скорбело по поводу его смерти. А кого с кем примирять сейчас? Власть испугалась Болотной, а Болотная испугалась Поклонной. Ну ничего, надо к этому привыкать. Власть должна понимать, что демонстрации и митинги — это норма демократии. Но и оппозиция должна знать, что у власти есть ответственность за стабильность и порядок в обществе. Я считаю, что у нас есть все условия, для того чтобы договориться, оставив Столыпина истории.
«Постой-ка, брат мусью!..» / Общество и наука / Телеграф
«Постой-ка, брат мусью!..»
/ Общество и наука / Телеграф
В год 200-летия победы русского оружия над Великой армией Наполеона чувство национальной гордости переполняет и почитателей истории, и просто граждан, но особенно госчиновников. План празднования насчитывает тысячи позиций. Выставками, показами фильмов, лекциями, круглыми столами и познавательными играми охвачены 22 страны, включая недружественную Грузию. Есть только одна загвоздка. Не получается подчеркнуть всемирно-историческое значение разгрома Наполеона самим форматом празднования, то есть непосредственным присутствием глав иностранных государств на Красной площади. Выяснилось, что МИД России решил не приглашать европейских лидеров, поскольку на Западе, дескать, существует «неоднозначное восприятие событий 1812 года... Следует учитывать определенную чувствительность французов...». Ну а поскольку с Россией в 1812-м воевала едва ли не вся континентальная Европа, «чувствительность» могут проявить и бывшие союзники Франции.
Но разве такие сантименты когда-нибудь мешали великим державам гнуть свою линию? Вот и на этот раз дипломатов вовремя поправили: на заседании госкомиссии по празднованию победы над супостатом глава администрации президента РФ Сергей Иванов попросил замминистра иностранных дел Геннадия Гатилова уточнить, имеет ли он в виду, говоря о неприглашении высоких гостей, государства, которые 200 лет назад не существовали: «Понятно, что мы не можем Австро-Венгрию пригласить, но Австрию-то можем». Мидовский чиновник обещал перестроиться на марше. Так что не отвертятся гости дорогие от празднования нашей над ними победы. Одно плохо: поскольку прекратила свою работу комиссия по борьбе с фальсификациями истории, теперь решительно некому подсказать, что государство под названием Австро-Венгрия существовало в 1867—1918 годах и к событиям 1812-го отношения не имело. Впрочем, победителей не судят.