— Сложно ли научиться думать так же гибко?
— Вот пример из собственного опыта. На учебных занятиях вместе с американскими коллегами мы всесторонне анализировали различные военно-политические ситуации. Например, говорим о Карибском кризисе, по которому наши мнения диаметрально противоположны. Я привожу свои доводы, они свои. Я вижу, что они явно не правы, потому что просто жонглируют словами. И радостно думаю: «Ну вот сейчас я их прищучу, все поставим на свои места!» «Что вы понимаете под понятием военная операция?» — спрашиваю я. А в ответ слышу что-то совсем из другой области. «Подождите, — прерываю я, — ведь есть же четкое определение!» А один из американцев мне на это отвечает: «Это вы так думаете, а я сейчас в это понятие вкладываю вот такой конкретный смысл, а через минуту он может быть другим». Я опешил. «Как же, — говорю, — мы с вами будем говорить?» Они на это улыбаются. «Очень, — говорят, — у тебя, Игорь, косное мышление, а у нас гибкое: можем и такой смысл вложить, и эдакий, зачем спорить о терминах? Давайте решать проблему, а не расставлять точки над «i» в словесных дуэлях». Кстати, у них даже военные уставы и наставления обязательно содержат глоссарий. И в этом глоссарии каждому термину дается определенное толкование. Возьмете другой документ, а там может быть иное толкование того же термина. Что хотите, то и делайте. Но если мы намерены выступать с американскими коллегами на равных на международной арене, нам нужно учиться быть более гибкими и в этом смысле. Для американцев терминологический смысл данного слова несущественен — раз стреляли, значит, война. Как ни назови, суть случившегося не изменится. Зато появляется больше возможностей для маневра, в том числе политического.
— Насколько гибкость вообще характерна для военной сферы современных США?
— Вы наверняка слышали о DARPA (Defense Advanced Research Projects Agency) — Агентстве передовых оборонных исследовательских проектов, отвечающем за разработку новых технологий для использования в вооруженных силах. Американцы создали его в ответ на запуск в 1957 году нашего спутника. Советский прорыв в космос поверг их тогда в состояние шока. Однако они мгновенно осознали: надо что-то делать, чтобы не допустить превосходства СССР в космосе, — и оперативно создали соответствующую структуру. Кстати, мы до сих пор хотим организовать что-то подобное, и наш президент ставил такую задачу министру обороны еще в 2010 году. В начале этого года вице-премьер Дмитрий Рогозин объявил о том, что идея создания отечественной структуры, подобной DARPA, уже начала практически реализовываться. Будет ли она создана? Безусловно — да. Но будет ли эта идея реализована так, как надо? Скорее всего, нет. Объясню почему. DARPA — открытая организация, привлекающая идеи со всех сторон. А у нас все засекречено и закрыто, и везде чиновник решает, что правильно, а что неправильно, что и как нужно делать. Похоже, будет создана какая-то очередная структура, которая будет лишь имитировать деятельность и осваивать бюджетные деньги. Гриф «секретно» — идеальная форма сокрытия профессиональной некомпетентности, а иногда и прямой глупости начальников и чиновников. Американское DARPA — это такая структура, где собраны нетрадиционно мыслящие люди, способные заглянуть за горизонт — в день завтрашний или даже послезавтрашний. Конечно, там есть секретные разработки. Это нормально. Однако поиск новых идей невозможно вести «под одеялом». Он идет везде, где только можно. Представляете, DARPA даже среди школьников проводит конкурсы на создание боевых машин будущего! Потому что решение сложных задач часто основывается на достаточно простых, «детских» идеях. Например, американцы столкнулись с тем, что на дорогах в Афганистане и Ираке случалось очень много подрывов. Военный вариант Hummer — машина вроде надежная, с хорошим бронированием. Но фугас или мина, заложенная на дороге, выводит ее из строя. Как защитить экипаж? Те, кто смотрел старый французский фильм «Фантомас», помнят, что автомобиль злодея-героя при необходимости резко взмывал в небо, а комиссар Жюв вечно оставался с носом. Вот в DARPA и заказали такую машину вместимостью четыре человека, которая движется по дороге как нормальный автомобиль, а там, где начинается миноопасное место, взлетает как вертолет с помощью роторной установки.