Словом, оставаться в стороне Алферов уже не мог и без колебаний дал согласие баллотироваться в президенты РАН.
Это теперь он не может себе простить, что отказался занять этот пост в 2001 году. Шансы были стопроцентные: ко всем его заслугам добавлялось сияние новенькой нобелевской медали, открывавшей двери любых кабинетов. Но на тот момент его занимали более интересные дела: Алферов создавал, пожалуй, главное детище своей жизни — Санкт-Петербургский академический университет — научно-образовательный центр нанотехнологий, первый вуз в системе РАН. Кроме того, тогда родной академии ничего не угрожало. За прошедшие 12 лет ситуация сильно изменилась: алферовский университет встал на ноги, а вот академия, напротив, вступила в полосу затяжного кризиса. И министр Ливанов далеко не единственный представитель власти, считающий, что выход из этого кризиса невозможен без радикальной ломки РАН. Именно масштаб и сложность проблемы и привлекают Алферова. Таким уж он упрямым на свет народился...
Его жизнь
...Вообще-то родители ждали девочку: сын у них уже был. Было наготове и симпатичное женское имя. Поэтому, когда вновь появился мальчик, семья столкнулась с проблемой. Один интересный вариант уже был использован: своего первенца Иван и Анна Алферовы назвали Марксом. Но тут отцу как раз попалась в газете статья про Жана Жореса, основателя Французской социалистической партии и газеты «Юманите»...
Когда 34 года спустя, в 1964-м, Жорес Алферов впервые приехал во Францию на международную конференцию по физике полупроводников, организаторы логично рассудили, что «Жорес» — это фамилия. Ну а «Алферов», соответственно, имя. И выдали бейджик с надписью «А. Жорес». «Тогда я был еще молодым человеком и полагал, что научное общество должно уже знать меня», — вспоминает нобелевский лауреат. С такой визиткой он ходить, естественно, не мог и самолично ее исправил: после «Жореса» дописал «Алферов», а «А» переделал в изображение полупроводникового диода. Что, кстати, вызвало зависть заокеанских коллег: почему, мол, советским физикам выдают значки с диодом, а американским нет?
Пройдет еще несколько лет, и советского физика станут узнавать на конференциях без всякого бейджика. А потом и на улицах. На сегодняшний день Жорес Алферов самое узнаваемое лицо российской науки. Чему немало способствует его кипучая публичная деятельность: выступления в Думе и по телевидению, открытые лекции, пресс-конференции и многочисленные интервью... А ведь судьба могла сложиться так, что он сам интервьюировал бы знаменитостей: до 9-го класса школы Алферов мечтал стать журналистом.
Учился Жорес на отлично, но ни один предмет особо не выделял. Все изменила тройка по физике, поставленная, по мнению самого Алферова, совершенно незаслуженно. Он взялся доказать учителю, что тот не прав, и увлекся. Физика, в особенности электроника, стала любимым предметом. Другим приоритетом оставалась литература. Некоторое время он буквально разрывался между двумя увлечениями. Сомнения разрешила мудрая учительница: «Лучше быть хорошим инженером, чем средним журналистом». А любимый физик окончательно оформил путевку в жизнь, посоветовав поступать в Ленинградский электротехнический институт.
В ЛЭТИ Алферов получил первую научную награду: за доклад на студенческой конференции его премировали двухнедельной поездкой на строящийся Волго-Донской канал. По окончании учебы его ждал более существенный приз. На факультет пришло три заявки из Ленинградского физико-технического института АН СССР (сейчас ФТИ им. А. Ф. Иоффе), и одна из них досталась отличнику Алферову. «Радости моей не было предела», — вспоминает он. Для справки: институт называли «детским садом имени папы Иоффе». Достаточно сказать, что воспитанниками «детсада» стали пять лауреатов Нобелевской премии: Семенов, Ландау, Капица, Тамм... Пятым и последним пока является Жорес Алферов.
В ФТИ имени Иоффе есть калитка имени Алферова. Причем свой «титул» сия архитектурная деталь получила за много лет до того, как ученый получил всеобщее признание. Собственно, по легенде как раз с нее-то все и началось. 7 октября 1955 года Алферову понадобилось сбегать за химикатами на склад. Маршрут пролегал через упомянутую калитку. Будущее светило науки, набрав хорошую скорость, неудачно прыгнул через порог и так крепко приложился головой о перекладину, что потерял сознание. На «скорой» привезли в больницу, наложили швы... А потом началась длинная полоса научных удач. Коллеги, кто-то в шутку, а кто-то и всерьез, заговорили, что все дело в железяке, правильно настроившей алферовские мозги.