В том разговоре с Байбаковым я, кстати, предсказал Чернобыльскую катастрофу. Конечно, название Чернобыля я не произносил, но пояснил, что в 1986 году существует опасность локального ядерного взрыва на территории Украины. Он это записал, но всерьез все-таки не воспринял. А вот после взрыва мною заинтересовались спецслужбы. Менее года назад они меня гнобили в «Лефортово», а теперь предлагали сотрудничество. Прикрепили ко мне полковника КГБ, который регулярно звонил и спрашивал: «Пал Палыч, а что вы скажете по этому поводу?» Это, считаю, принесло свои плоды. В 1992 году я предсказал катастрофу на Ровенской атомной электростанции, и ее удалось предотвратить. Тогда ко мне прислушался первый президент Украины Леонид Макарович Кравчук. Я утверждал, что на Ровенской станции в 1993 году возможно повторение Чернобыля, что опасность грозит первому блоку (их тогда было два) и связана она с возможностью проседания почвы. Кравчук сразу принял меры. Дело в том, что эта станция находится всего в 100 километрах от его родного села. В результате станцию закрыли на ремонт, потому что под ней действительно обнаружили карстовые пустоты...
Как ни парадоксально, интерес к астрологии у наших высоких чиновников был немалый. Например, я консультировал Анатолия Лукьянова. Когда в 1990 году он был председателем Верховного совета, я предсказал, что он сядет в тюрьму. Лукьянов интересовался будущим и прислушался к моим словам, но к тюремной перспективе отнесся с юмором. Спросил только: «Сидеть недолго?» Я ответил: «Нет, недолго, но будьте очень осторожны в 1991 году, а потом вас ждет очередной взлет в карьере». Так и произошло.
В 1993 году я познакомился с Леонидом Даниловичем Кучмой. Тогда он занимал пост премьер-министра, но уже собирался уходить. Я ему сказал: «Вы уйдете, но вернетесь и станете президентом Украины». Он засомневался: «Не может такого быть». В итоге стал президентом. В 1999 году никто не верил, что его изберут на второй срок, потому что рейтинг его доверия составлял всего 3 процента. Помню, меня пригласили на официальный фуршет во дворец «Украина», где присутствовали первые лица страны. Подходит ко мне генеральный прокурор Украины по фамилии Потебенько и спрашивает: «Вот вы астролог. Скажите, кто будет президентом в этом году?» Я отвечаю: «Вот Леонид Данилыч и будет». На что прокурор ответил: «Ну ладно, если он будет президентом, мы вам дадим орден, а если нет, будет ордер». Ордена не дали, хорошо хоть и про ордер забыли.
— Интересовались ли астрологией в Кремле?
— Конечно. Меня приглашали на работу в близкие к Кремлю аналитические структуры в начале 90-х. Я походил-посмотрел, но мне там не понравилось. Встретил каких-то шаманов, гадалок на картах таро. Все это имело мало отношения к астрологии. Но гороскопы политикам составлял часто. Помню, в мае 1991 года вышла публикация, где я давал характеристики действующим тогда политикам — кандидатам в президенты. Я сказал, что все кандидаты, кроме Ельцина, скоро уйдут из большой политики. Политическими долгожителями станут только двое — Владимир Жириновский и Аман Тулеев. Позже был опубликован мой прогноз Жириновскому, где я предсказывал, что он чуть ли не умрет в Государственной думе. В переносном значении этого слова, конечно. Он воспринял это предсказание с юмором. В 1995 году подписал мне свою книгу: «Павлу Глобе за ясные прогнозы». А тогда, в 1991 году, мои прогнозы о его политическом долголетии у большинства людей вызвали недоумение. Кем он тогда был? Вел себя как клоун, возглавлял какую-то непонятную партию. И, конечно, его успех на выборах в первую Государственную думу вызвал у многих изумление. Секрет его успеха в том, что на нашей политической арене нет другого такого харизматичного игрока. А вот основа политического долголетия Тулеева в прагматичности. Он человек команды и до сих пор активный политик, возглавляет Кемеровскую область.
— Не все люди хотят знать свой гороскоп, боясь услышать что-то неприятное. Встречали вы политиков, которые не хотели знать своего будущего?
— Конечно. Ельцин, когда мы с ним столкнулись в Кремле в 1993 году, буквально шарахнулся от меня. Ему попытались меня представить, но он перебил и сказал: «Я знаю, кто это. Мне, пожалуйста, ничего не предсказывайте, а то я наслушаюсь, а потом не сплю». Хотя я и не пытался ему что-то предсказывать.
Черномырдин про себя тоже знать ничего не хотел, но зато спрашивал о судьбе своего сына.
— А на творческий процесс артистов вам приходилось влиять?