— Неужели и вы баранку крутите, Андрей Леонидович?
— Нечасто, хотя водить люблю. В рабочие дни не могу себе это позволить, поскольку и в машине занимаюсь делами.
— Первую свою машину помните?
— «Копейка», купленная на деньги, которые заработал в загранкомандировке в Австралии.
— А первый трудовой рубль?
— Если не считать стипендии и денег, полученных на картошке, это был… доллар. Причем австралийский. Я после окончания Московского университета попал на работу в советское генконсульство в Сиднее. Зарплату получал очень низкую по любым меркам — около 300 австралийских долларов в месяц. Питаться на них можно было, а вот одежду покупать, например, уже с трудом. Тем не менее жизнь загрансотрудников четко делилась на этапы: период накопления за границей и период расходов в России после возвращения. Поэтому все занимались коммерцией: и посольские, и консульские. В безналоговом Сингапуре мы покупали технику, а затем сдавали в комиссионные магазины в России. Разница была колоссальной. Двухкассетный магнитофон приобретали долларов за триста, а в Москве его цена составляла три с половиной тысячи рублей. Полмашины! Получается, уже в те годы бизнесом занимались.
— И вы возили?
— Конечно. Собственно, мы и жили на вырученное.
— А я слышал, вы просаживали деньги в компьютерных клубах Сиднея.
— Нет. Иногда заходил вечером. Что-то надо было делать. Бюджет на развлечения, который мог безболезненно отобрать у семьи, был буквально пара долларов. Что на эти деньги сделаешь? Только зайти в какой-нибудь клуб и поиграть на автомате… Особо мне это никогда не нравилось. Но, как ни странно, недавно начал играть снова. У меня внук и сын любят эти игры. Для них престиж отца и деда заключается в том, что я смог пройти уровень, который они не сумели. Поэтому иногда, уложив их спать, я сажусь за компьютер, смотрю, как и что в игре, а утром показываю. Но времени часто сидеть за компьютером нет. Работа вырабатывает определенный образ жизни и мышления. Люди, занимающие руководящие должности, кроме как о деле мало о чем думают и говорят. Даже собираясь на дни рождения или на отдыхе. Я в юности, например, много играл в преферанс. У меня вся семья была такая: отец, мать и брат — все играли в преферанс. Но сейчас я уже не играю. Не могу сосредоточиться: считать взятки, следить за тем, какая карта вышла. Все равно о работе думаю. В итоге начинаю плохо играть, мне неинтересно, появляется ощущение потерянного зря времени.
— Вы ведь родом из ондатровой деревни? (Так называли район в Кунцеве, где жили советские руководители среднего звена. — «Итоги».)
— Отец мой работал в аппарате ЦК КПСС, потом зампредом в Госкомтруде. Одно время преподавал в МГУ, заведовал там кафедрой. Понятно, что на первых этапах это помогало. В МИД ведь в Советском Союзе просто так не брали.
— Папина волосатая рука?
— Она. Однажды в МИДе я наблюдал комичный эпизод. Группа людей зашла в лифт, створки уже начали закрываться, и тут опаздывающий человек просунул вперед руку, чтобы двери не захлопнулись окончательно. Опытный дипломат внимательно посмотрел и сказал: «Опрометчиво поступаете. Знаете, что самое страшное в МИДе? Остаться без руки…» Впрочем, папина опека продолжалась не слишком долго, во время моей командировки в Англию отец ушел на пенсию, и я дальше двигался, полагаясь на собственные силы.
— Зеленый континент вы выбирали самостоятельно?
— Нет, по мидовской практике молодежь назначали на помощнические или консульские должности, где нужны минимальные знания и максимальная энергия и быстрота. Я на визах сидел, а мой коллега, окончивший правовой факультет, занимался нотариатом и протоколом. Была работа с посетителями, для которой нужны язык и расторопность, а не аналитические способности. Для новичка это считалось хорошим стартом.
— До того вы бывали за кордоном?
— Только в ГДР выезжал по студенческому обмену. Но это условная заграница. В Австралии, конечно, был шок сначала. Все вызывало удивление. Кроме того, это же 79-й год, в СССР царил застой… Вскоре после моего приезда Советский Союз ввел войска в Афганистан, что вызвало резкое неприятие по всему миру. Нас это тоже зацепило. Австралийцы присоединились к бойкоту Олимпиады-80 в Москве. Отдельные спортсмены потом все же отправились на Игры, но выступали не под национальным флагом, а под олимпийским. Непростой был период… А уехал я из Австралии сразу после смерти Брежнева. Из-за этого даже не смог сделать отвальную, не проставился — в стране был траур. Потом еще несколько раз прилетал в Сидней — с друзьями и с семьей. В последний раз был в 2007-м, ездил вместе с Владимиром Путиным на саммит АТЭС. Город сильно изменился, правда, наше консульство внешне осталось прежним… Но особой ностальгии я не испытываю, поскольку не живу воспоминаниями, мне интересно то, чем занимаюсь сейчас.