— Крышу предлагали или культурно отужинать приходили?
— И первое, и второе. Желательно в одном флаконе... Потом страх отступил, кожа огрубела. Нельзя постоянно бояться! Да, был вариант вернуться в тихую и благополучную Францию, но тогда пришлось бы бросить начатое дело, а я не мог. Ведь мы с Антоном открыли первый ночной клуб в стране! Ничего подобного на просторах бывшего Советского Союза не существовало! Слепили все на коленке, выстрогали-вырубили топором и пилой из выкрашенной в радикально черный цвет фанеры... Хотя выглядели интерьеры потрясающе. Чтобы никто не рассмотрел ненужных деталей, публику ослепляли прожекторами и оглушали грохочущей музыкой. Но главное даже не в этом: на сцене регулярно выступали звезды мирового масштаба! Ричард Гир четыре часа играл на гитаре, зажигал Пьер Ришар, по популярности в СССР затмевавший коллег из Голливуда... Помню, из Парижа прилетела съемочная группа ведущей телекомпании TF1, чтобы снять тридцатиминутный сюжет о короле ночной жизни Москвы, то бишь обо мне. Программу показали во Франции в прайм-тайм, ее увидели и в Санлисе. Для многих стало шоком, в окружении Вероник не могли поверить, что в их круг на протяжении стольких лет входил главарь русской коза ностра! Действительно, успех был потрясающим. Зимой 94-го публика ломилась в «Пилот», люди часами простаивали на морозе, ловя шанс попасть туда и в открывшийся примерно через полгода «Сохо». ВИПы закатывали скандалы, требуя членские карты с правом беспрепятственного прохода на любые клубные вечеринки. Но я физически не мог этого сделать, мест реально не хватало!
— А откуда, кстати, вы взяли деньги для стартового разбега?
— Забавная история. Большую часть мы с Антоном заняли у... японца, поклонника моего живописного творчества. В конце Второй мировой военный летчик Нисикава был сбит советской авиацией и оказался в сталинских лагерях. Это обстоятельство не помешало ему влюбиться в Россию и сохранить чувство на всю жизнь. Со временем Нисикава сделал на родине состояние. Вот и нам согласился дать двести тысяч долларов. В качестве обеспечительной гарантии мы с Табаковым-младшим заложили свои квартиры, хотя все, включая кредитора, понимали, что даже по самым оптимистичным оценкам наша жилплощадь не тянула на одолженную сумму, астрономическую по тем временам. Безусловно, мы шли на риск, но тогда по-другому было нельзя. Кстати, одной из причин нынешнего депрессивного состояния общества считаю то, что «поколение перестройки», костяк которого составляли безбашенные авантюристы, постарело, не бурлит и не фонтанирует, как прежде. А молодые не подхватили эстафету, не пришли на смену, у них свои цели и интересы. Сегодня некому зажигать, и это, строго говоря, печально...
— Тоже чувствуете усталость, Андрей?
— Драйва, переполнявшего в лихие девяностые, уже нет. Что в общем-то нормально. Тогда ведь каждый день превращался в праздник, в бразильский карнавал. Потом эйфории поубавилось. Лет через пять беспрерывного гульбария я ощутил, что начинаю выдыхаться. Возник естественный вопрос: что дальше? Мне всегда нравилась вкусная еда, я любил и умел готовить. Логично было двигаться в этом направлении и открывать собственный ресторан.
— Расскажите, к слову, о персональных гастрономических вкусах.
— Не хочу шокировать почтенную публику. На завтрак, например, ем рыбу и гречневую кашу, а в течение дня бесконечно дегустирую различные блюда. Это нельзя назвать едой в привычном значении слова. Там попробовал, тут отщипнул, здесь отхлебнул... У меня аллергия на лук, чеснок и еще целую тучу продуктов — расплата за ремесло. Профессия накладывает отпечаток, я давно разучился нормально есть, мысленно все препарирую, расщепляя на ингредиенты и калории. Если посмотреть шире, я как тот Людовик ХIV, который спал на рваных простынях. Да, люблю красивые вещи, коллекционирую их, но из этого не следует, что я обязан занимать дворец и ужинать исключительно на серебре и злате... Мне глубоко плевать на быт и внешние условия жизни. Жаль тратить силы на подобную ерунду, когда вокруг столько интересного! Живу другим, выплескивая пафос в работу. Абсолютная сублимация! Впрочем, не будем о грустном, вернемся во время, когда мог питаться, как все люди. В те годы Москву завалили морожеными омарами и лягушками, их предлагали буквально в каждой забегаловке. Нам очень хотелось примерить на себя личину иностранцев, почувствовать, каково это! Правда, получилось в слегка обмороженном виде... Я понял: нужно предложить людям традиционную русскую кухню — котлеты, пельмени, пирожки... Так появилась «Бочка», разом затмившая и «Пилот», и «Сохо». Ресторан работал круглые сутки, и зал был полон в любое время дня и ночи. Метрдотелей, стоявших на входе, приходилось менять чуть ли не еженедельно. Людей портили, совращали деньгами, предлагая чумовые суммы даже не за стол, а за стул. Когда говорят, что мой самый успешный проект — «Кафе Пушкинъ», отвечаю: «Нет, апогей — «Бочка». Заведение моментально стало невероятно популярным. Я испытывал радость и гордость: занимаюсь любимым делом, а оно приносит и удовлетворение, и неплохой доход. Хотя хлеб у ресторатора не самый сладкий, уверяю вас. Могу сказать, что трачу очень приличные деньги на содержание работающей в области кулинарии научной лаборатории. Рецептура, технологии — это требует колоссальных затрат. Оправданны ли они? С точки зрения бизнеса — нет. Но я дал себе слово досконально изучить славянскую кухню от А до Я. Этим и занимаюсь вот уже скоро двадцать лет...